Милан Милетич приехал в Россию из Сербии 10 лет назад. Всё это время он бегает сам и мотивирует других, создавая одно за другим беговые сообщества. Благодаря ему в разное время появились тренировочный лагерь Unity Run Camp, функциональные тренировки Nula Project, беговой клуб «Столица» и новый бренд «Беговое сообщество», объединивший все проекты команды Московского марафона. Мы поговорили с Миланом о том, как изменился мир беговых сообществ и сами бегуны и чего ждать от беговой эволюции дальше.
Статья по теме
— Расскажи, как за 10 лет изменилась картина мира бегунов в России, в частности в Москве.
— Она изменилась очень позитивно, мне кажется. На самом деле десять лет — это такая короткая история в беговом движении, которое в Штатах существует с 1970-х, а здесь было в 1990-е, но немного в другом формате. А такое движение, как на Западе, возникло здесь только в 2010-2011 годах. И за эти десять лет оно очень сильно изменилось, и меняется, к счастью, позитивно.
— Давай разделим все эти направления. У нас есть беговые клубы, частные тренеры по бегу, проводятся беговые мероприятия, а есть индивидуальные бегуны, которые не обращаются ни туда, ни сюда, но тоже чем-то мотивируются. Давай пройдёмся по каждому пункту — как изменяется мир беговых сообществ?
— Давай сначала по клубам. Я когда начал бегать, был такой формат — IRC, Internet Running Club. Это беговой форум, где каждый постит, где и что бежит, каким темпом. Скажем, ты сегодня постишь: «Я бегу десятку в Тимирязевском парке темпом 3:50». Это был не суперсоциальный формат, больше тренировочный, там были в основном олдскульные бегуны. А потом начали появляться более социальные программы: Nike Running Club и вся Nike-тусовка, Moskva River Runners… Потом отдельные клубы, например I Love Running.
— Все эти клубы бесплатные?
— По-разному. Вся Nike-тусовка была бесплатной, но были и коммерческие истории — I Love Running, например. Но что сейчас можно заметить: клубов, которые поддерживал Nike, больше нет. Все они существовали за счёт поддержки Nike, и, пока он давал экипировку, все были дружные и счастливые, а когда прекратил поддержку, все как-то демотивировались и разошлись. Остались либо коммерческие проекты, либо некоммерческие клубы, основанные на дружеских условиях.
Это говорит о том, что, когда клуб связан с брендом, это не всегда полезно. Иногда кажется, да, круто, когда есть бренд, но ты ведь понимаешь, что люди приходят только ради бесплатной экипировки. А сейчас Nike, Adidas и ASICS создают свои клубы, а не спонсируют чужие. У платных клубов тоже было много разных форматов.
Сначала не все понимали, что хорошо, а что плохо, кто настоящий тренер, а кто нет. Но с развитием бега развивается и потребительская культура. Всё фильтруется, и спустя десять лет можно увидеть, кто пережил этот период, а кто перестал работать. Стало понятно, кто качественно делает свою работу, — такие клубы и остались. Это хорошая тенденция и шанс не только клубам, но и организаторам, тренерам зарабатывать деньги.
То же самое и с соревнованиями. Раньше был Московский марафон мира, сейчас есть Московский марафон и «Беговое сообщество». Московский марафон мира тоже достаточно долго существовал, но у него никогда не было такого объёма аудитории, как сейчас. Мне кажется, у любой организации, тренера или клуба наступает момент, когда человек, который ведёт проект, должен передавать работу более молодым, более энергичным, которые будут дальше его развивать.
Московский марафон
— Тебе не кажется, что такая волна активности в беговом сообществе может частично навредить тем, кто начинает бегать потому, что это модно, популярно, но физически они не готовы и не проходят соответствующие обследования, не работают с тренером?
— Конечно. Например, на Западе бег начал развиваться в 1970-х, когда люди работали по 12 часов в офисе и поняли, что для здоровья им нужна физическая нагрузка. Тогда они придумали джоггинг. Это пробежки 4-5 раз в неделю по 30-40 минут. Они делали это для здоровья. Сейчас это тоже очень развито. Если мы посмотрим Нью-Йоркский марафон, средний темп там — 6:40 на километр. То есть самое большое количество бегунов — джоггеры, которые бегают медленно для своего здоровья и наслаждаются. А теперь посмотрим Московский марафон и московскую беговую тусовку, которая начала развиваться поздно, во время жёсткого капитализма, и гонки за результатом не только в беге, но и в жизни. Московский марафон находится в первых 15-20 строчках по среднему темпу бега. Из-за того, что здесь такое молодое беговое движение, оно сосредоточено на результате. Но, к счастью, сейчас приходит понимание, что бег — это не гонка за результатом, а прекрасный инструмент для того, чтобы оставаться здоровыми и счастливыми.
Милан Милетич со своей группой в беговом лагере в Сербии, 2018 год
— То есть здесь люди тоже эволюционируют?
— Конечно. Но к сожалению, из-за этой гонки за результатом многие отваливаются через 3-4 года из-за эмоционального выгорания или количества хронических травм. А другие возвращаются «к корням», понимают, что слишком много гонялись за результатом и пришло время расслабиться и просто наслаждаться процессом. Это путь, который проходит каждый спортсмен, и это хорошо. Но к сожалению, очень много клубов и тренеров пропагандируют именно результат, и за короткие сроки, что может быть вредно, особенно для новичков. Новичкам нужна так называемая акклиматизация, чтобы подготовиться даже к «десятке». Для полумарафона это 1-1,5 года, для марафона — 2. Но во времена капитализма ни у кого нет времени, нужно всё и сразу. Поэтому сейчас мы много работаем над развитием понимания, что такое бег и зачем он нужен.
— Ты упомянул Московский марафон — у нас это крупнейшее мероприятие. Лично я наблюдаю также рост небольших забегов: «красочные», в поддержку того и сего… Количество так называемых асфальтовых забегов в последние годы заметно растёт. Как в целом развивается то, что люди сходят с асфальта на тропы?
— Это тоже момент эволюции, когда хочется попробовать что-то новое. И это прекрасно, потому что мы должны быть чуть ближе к природе. Есть Московский марафон, который специализировался на городских соревнованиях, есть Миша Громов, который делает мультиспорт, но и беговые соревнования он проводит в парках очень хорошо. Появились ребята Iron Star с триатлоном. И это прекрасно, потому что есть выбор. Сейчас много бегунов, и при помощи соцсетей легко понять, какой забег хороший, а какой — нет, по организации. Организатор забега может в первый раз всё сделать плохо и сказать: «Ребята, простите, в следующий раз мы сделаем всё как надо». А если и во второй раз будет плохо, считай, он закончил свою карьеру как организатор забегов.
Прекрасно, что в трейле появилось много интересных ребят: Elton, Wild Family, GRUT, ТрансУрал, «Спорт-Марафон»… И сейчас тут тоже идёт своя эволюция, потому что все делают разные форматы разного качества, и люди начинают разбираться, что такое хорошо и что такое плохо. Ещё лучше, когда едут бегать за границу и могут сравнить, что бегут там, а что здесь. Бегунам важно, чтобы они получили удовольствие и остались довольны организацией, чтобы они продолжали дальше тренироваться и участвовать в этих гонках. Но некоторые забеги устроены так, что только отпугивают народ, а встречается и вообще мошенничество: деньги собирают, а соревнования не проводят. Это всё потому, что в России этот спорт только начинает развиваться. В мире же эта индустрия огромна.
Забег TransUral — 2018, фото из официальной группы Facebook
Adidas Sport-Marafon Trail — 2019
Dagestan Wild Trail — 2019
— Ты можешь сравнить качественный российский трейл и качественные российские асфальтные соревнования с европейскими? В частности, по уровню организации насколько мы близко подошли к популярным забегам?
— Для примера возьмём мой самый любимый трейл, который я пробежал в Европе, — 100 Miles of Istria в Хорватии, очень известный среди российских атлетов. Мне кажется, ребята просто скопировали UTMB и сделали его более дешёвым вариантом, но по качеству просто идеально. Трасса размечена так, что не надо ни о чём думать, всем хватает места, хорошо кормят — организация идеальная. Если после такого бежишь домашний забег, понимаешь, насколько это разные вещи. Я бежал два забега GRUT — Mad Fox и «Суздаль», и, если сравнивать с хорватами, это небо и земля. Но, к сожалению, те, кто не бегал за границей, не знают ничего лучше, чем в России, они не могут сравнить, и то, что им даёшь, — это для них самое лучшее.
— И всё-таки есть в России сейчас организаторы, которые делают сопоставимо по качеству?
— Много хороших отзывов у молодой энергичной команды Wild Family. Crimea X Run — тоже крутой формат. Сейчас вопрос не только с забегами, но и с клубами. Количество забегов и клубов растёт быстрее, чем количество самих бегунов. Тут идёт очень жёсткая борьба за рынок. При этом нам всем вместе надо работать над привлечением новой аудитории. Если количество бегунов не будет увеличиваться, то коммерческим клубам будет незачем работать. Так что нам тоже интересно, чтобы качественные и некачественные соревнования и клубы быстро фильтровались, чтобы была возможность выбирать качество, чтобы число увлечённых росло.
То же самое с лидерами мнений. Мне нравится, что тут тоже быстро всё фильтруется, что появляются новые авторитеты вроде Искандера Ядгарова и других молодых ребят, которые делают свою работу качественно и знают своё дело. Это тоже своего рода эволюция — на кого равнялись раньше и что есть сейчас. Очень важно, чтобы лидерами мнений были ребята с хорошим чувством юмора, с хорошими знаниями, которые увлекают новичков.
Crimea X Run — 2017 © Олег Чегодаев
— Как меняется мотивация у бегунов? Я спрашивала у тебя это три года назад и спрашиваю снова. Как тебе кажется, что меняется в сознании людей? Для чего они начинают бегать?
— Моя философия — чтобы люди занимались спортом для своего психофизического здоровья. Но продавать историю психофизического здоровья — неблагодарное дело, на это приходят очень медленно. Лучше продавать так: вот тебе бутылка воды, заплати мне 400 рублей, и за три дня ты похудеешь на пять килограмм. Мы все знаем, что это не будет работать, но продукт всё равно купят. Но всего один раз — в этом проблема. Мне кажется, сейчас начинает наконец-то рождаться понимание, зачем нужен бег в большом городе. Не для результата, не для привлечения внимания к себе, а именно для здоровья. Это длительный процесс. Когда смотришь сейчас на бегунов, которые «выжили» после гонки за результатом, — они стали спокойными, более улыбчивыми, занимаются для здоровья, набрали немного веса — значит, эта история работает. Нам надо на эту философию увлекать новичков. Ты будешь ходить на тренировки 3-4 раза в неделю, хоть с тренером, хоть без, — прогресс будет. Сами соревнования — это просто праздник, вишенка на торте. Сейчас бег — это не только мода и гонка за результатом, а именно инструмент для здоровья.
— Как тебе кажется, такое количество интересных соревнований влияет на то, что люди хотят в этом участвовать, хотят собрать коллекцию, пробежать все трейлы, посмотреть мир благодаря соревнованиям? Развитие уровня организации трейлов влияет на развитие бегунов?
— Конечно, влияет. Проблема в том, что все забеги должны активировать разную аудиторию. Количество бегунов не растёт настолько быстро, чтобы постоянно заполнять одни и те же старты, и организаторам приходится придумывать разные форматы, чтобы привлекать разную аудиторию.
Есть такая некоммерческая организация New York Road Runners — каждые две недели они проводят забеги для самой разной аудитории с разными интересами. В одни выходные они делают забег за военных ветеранов, в следующие — за гей-популяцию, потом — за собачников и так далее. Таким образом они привлекают разную аудиторию. То же самое и с трейловыми забегами. Я бы мог пробежать Sport-Marafon Trail три-четыре раза, но хочется же попробовать что-то новое. Однако, мне кажется, всегда будет лояльная аудитория, которая любит именно этот забег.
Например, в Южной Африке есть самый массовый в мире асфальтовый ультрамарафон The Comrades. У них много разных фишек: один год трасса идёт вверх, другой — вниз, если участвовал одно количество раз — получишь такую медаль, за другое количество — другую. И за счёт этих правил тебя мотивируют собрать всю коллекцию. То же самое с мейджорами — придумали 6 забегов, чтобы ты их все собрал, а что будет, когда появится седьмой и восьмой? Надо будет бежать и их. Есть много забегов именно для тех, кто любит собирать медали или что-то ещё.
— Раньше бег считался самым дешёвым спортом, ну, может, кроме шахмат. Сейчас налицо явный бум, когда люди бегут за спортивной экипировкой, они готовы вкладывать деньги. Как тебе кажется, как меняется сознание? Люди готовы платить за соревнования, за тренеров? Как меняется восприятие бега с точки зрения финансов?
— Бег и сейчас самый дешёвый. Тут уже вопрос к самому человеку: он потребитель или просто человек, который любит то, чем занимается? Когда я начинал бегать, у меня появились спортивные часы Garmin Forerunner 210. Мне это было интересно примерно два месяца: я постоянно что-то смотрел, анализировал, а потом понял, что не хочу стать контрол-фриком, и продал их. С того момента бегаю без телефона и без часов. Я не покупаю самые дорогие кроссовки — что есть, в том и бегу.
Всё зависит от понимания самого человека, чего он хочет от бега. Если он хочет кого-то впечатлить своими дорогими часами, кроссовками, экипировкой, быть модным — без вопросов, он может потратить кучу денег. А может бежать в ноунейм-брендах. Например, многие хорошие бегуны в Европе и Штатах бегают в ноунейм-брендах, потому что они уже переросли этот этап впечатления окружающих и поняли, что тратят лишние деньги, а зачем? Большую роль здесь играют и сами бренды, которые тестируют, насколько человек готов тратиться. Появляется так называемый технический допинг — кроссовки, которые помогают улучшить результат. Но такие кроссовки будут стоить не 100 баксов.
Здесь как с триатлоном: он никогда не был статусным видом спорта, пока им не начали заниматься банкиры. Марадона — он Марадона и в тапочках. Ему не нужны дорогие кроссовки, чтобы быть Марадоной. Если любому профессиональному или талантливому велосипедисту дать велосипед за 100 евро, а богатому банкиру велосипед за 10 000 евро, мы все знаем, кто будет быстрее. То же самое и с бегом. Они просто создали статусные виды спорта, чтобы люди отличались: мы такие, а вы такие.
19 850 ₽
Nike
Кроссовки женские Nike Air Zoom Pegasus 41 Photon Dust/Mtlc Pewter/Sail/Echo Pink
39
40
40(1/2)
42
17 980 ₽
Hoka
Кроссовки женские Hoka Rincon 4 Frost/Pink Twilight
37(1/3)
38
38(2/3)
39(1/3)
40
40(2/3)
41(1/3)
42
15 980 ₽
Salomon
Кроссовки женские Salomon Sense Ride 5 Bay/Black/Cherry Tomato
38
38(2/3)
39(1/3)
40
40(2/3)
22 570 ₽
Nike
Кроссовки женские Nike Pegasus Trail 5 Gtx Blue Beyond/Blue Void/Copper Moon
37(1/2)
38
38(1/2)
39
40
40(1/2)
41
42
15 912 ₽
19 890 ₽
Saucony
Кроссовки мужские Saucony Hurricane 24 Azurite
41
42
42(1/2)
43
44
44(1/2)
45
46
46(1/2)
47
17 040 ₽
28 400 ₽
Icebug
Кроссовки женские Icebug Haze RB9X Gtx W Ash/Steelblue
39
40
40(1/2)
41
41(1/2)
18 550 ₽
Nike
Кроссовки женские Nike Air Zoom Structure 25 Prm Pink Oxford/Anthracite/Pale Ivory
37(1/2)
38
38(1/2)
39
40
40(1/2)
41
42
9 793 ₽
13 990 ₽
Puma
Кроссовки женские Puma Electrify Nitro 4 White/Yellow Alert/Pure Magenta
38(1/2)
17 199 ₽
24 570 ₽
Hoka
Кроссовки женские Hoka Speedgoat 6 Gtx Белый/Серый/Голубой
38(2/3)
39(1/3)
40
40(2/3)
41(1/3)
42
42(2/3)
43(1/3)
19 980 ₽
New Balance
Кроссовки женские New Balance Fresh Foam X Hierro V9 Calcium
36
36(1/2)
37
37(1/2)
38
— А готовность платить именно за тренера — насколько развивается понимание, что оно того стоит?
— Это тоже такой вопрос эксклюзивности. Есть такой клуб PROTrainer, они специализируются только на определённой нише, достаточно богатой. Они позиционируют себя так, что работают только с VIP-клиентами, поэтому к ним только такие и идут и платят большие деньги. При этом качество работы не будет лучше, чем качество работы профессионального тренера из любого другого клуба. Это только вопрос позиционирования. Нужен человеку тренер или нет — это вопрос конкретного человека. Нужна ли человеку мотивация, контакт с более опытным наставником или ему нужно расписание, без которого он не может функционировать? Кому-то нужно рассказать, что и как делать, потому что они сами не могут понять.
— Количество тренеров растёт?
— Мне кажется, уже создалась какая-то «критическая масса», которая качественно делает свою работу. И новых тренеров уже не так много, как в начале. Хорошие, настоящие тренеры быстро отфильтровались от плохих. Есть тренеры, которые деградируют в беге, или у которых очень много травмированных клиентов, или которые в течение двух лет получили столько негативных отзывов, что перестали работать. Есть тренеры, которые отдаляют от бега, а есть те, кто, наоборот, привлекает. Это хорошо, что мы живём в то время, когда легко найти информацию и понять, что хорошо, а что плохо.
Сейчас в Москве 4-5 тренеров, которые делают мегакрутые групповые тренировки для бегунов. Примерно 30 тренеров делают крутые тренировки для маленьких групп по 5-10 человек. Около ста круто делают индивидуальные тренировки. Так что, мне кажется, уже сформировалась хорошая база тренеров, в Москве их 30-40, которые работают с любителями.
— С оглядкой на Запад, если мы отстаём лет на 40, как ты говоришь, — какой следующий шаг в эволюции бега в России?
— Увеличение аудитории. Нам надо работать с молодёжью, привлекать студентов, менять образовательную систему и понимание спорта в институтах. Если ты посмотришь, как устроена физкультура в средних школах и институтах, — это методика 40-50-летней давности. Нужно постоянно сдавать какие-то нормативы, нет раздевалок, нет душа, негде переодеться. Там не учат любить спорт, а, наоборот, отпугивают от спорта. Куча людей, особенно девчонок, больше не хотят этим заниматься, пока не начнут работать по 10 часов и понимать, что здоровье пропадает. На самом деле именно школа может сделать так, чтобы молодёжь полюбила спорт. То же касается семьи, родителей — мы ведь являемся примером для детей. Надо работать с образовательной системой, с городом и с государством, потому что, к сожалению, мы не можем функционировать друг без друга. Мы можем быть экспертами в спорте, но у них есть инструменты, которые могут нам помочь, чтобы мы всю эту информацию и атмосферу до всех донесли. Так что две самые главные вещи — это улучшение коммуникаций между организаторами соревнований и клубов и городом и образовательной системой.
Мне хочется, чтобы больше не было спартакиад, — я понимаю, что это советское наследие, но хочется, чтобы это выглядело лучше, чтобы люди полюбили спорт. Чтобы больше не отправляли на универсиады взрослых спортсменов: тебе уже 35 лет, но давай ты представишь нас на универсиаде. Мне хочется, чтобы, если кто-то придумает какую-нибудь студенческую эстафету, бауманские все бежали в экипировке Nike, МГУ — в Adidas, эти — в Demix, те — ещё в чём-то. И создавали настоящие команды, не только беговые, а во всех видах спорта, которые будут делать качественные соревнования, и ребята будут это любить. Чтобы это в институтах стало мейнстримом, чтобы это было круто, чтобы студенты хотели попасть в команду по лёгкой атлетике или по баскетболу. Дать такую возможность не только тем, кто всю жизнь в спорте, а чтобы все могли попробовать, и те, чьи результаты не очень, могли продолжать тренироваться в более медленных группах и поднимать свой уровень.
Статья по теме
Ещё одна важная вещь, более политическая, — это коммуникация с иностранцами. К сожалению, в Европе не очень хорошая антироссийская пропаганда. В прошлом году на забеге «Лужники» был англичанин. Я с ним общался, и он сказал, что никогда бы не приехал в Россию, если бы не английский форум футбольных фанатов. Он прочитал на этом форуме, что в России всё круто, здорово, культурно, и понял, что их обманывают и что надо приехать посмотреть. Приехал и не мог поверить, как круто здесь всё устроено. Нам надо привлекать побольше иностранцев, чтобы они приезжали сюда, потому что это самая лучшая наша реклама.
И надо закончить эту фигню с допинговой аферой, чтобы наконец-то иностранные бегуны начали приезжать к нам на соревнования и чтобы с нас сняли запрет.
— Спасибо, Милан, ты как всегда сеешь вокруг позитив 
Мне нравится
