Самый протяжённый сертифицированный пробег в мире называется Self-Transcendence, или«Самопревосхождение». Его длина 3100 миль (4988,97 км). Ежегодно на старт допускается не более 12 спортсменов со всего мира, а проводится он в июне — июле, в обычном квартале нью-йоркского района Квинс, на трассе длиной 883 метра, ежедневно открытой для бега с 6:00 до 24:00 часов. Участникам нужно пробежать 5649 кругов по бетонному тротуару вокруг одного из колледжей и уложиться в 51 день (хотя иногда организаторы позволяли завершить дистанцию и в большее время). То есть, чтобы преодолеть нужную дистанцию в пределах отведённого лимита времени, требуется в среднем пробегать не менее 100 км ежедневно. Газета New York Times назвала этот пробег «Эверестом сверхмарафонов».
Денежных призов здесь нет. Мотивация для финиша на такой дистанции приходит изнутри, уверен неоднократный участник забега киевлянин Олег Лебедев. Он первый из представителей стран постсоветского пространства, кому удалось достичь вершины бегового Эвереста. Это было в 2004 году, а на сегодняшний день у него уже 12 стартов и 9 финишей. Личный рекорд — 48 дней 3 часа 57 минут и 16-я строчка в общем рейтинге забега. В ближайших планах новый выход на дистанцию и десятый, юбилейный финиш.
Олег Лебедев, 49 лет, Киевлянин. Закончил факультет управления и прикладной математики МФТИ. С детства дружит со спортом — занимался фигурным катанием, плаванием, но основной дисциплиной в школе стали лыжные гонки.
Первый марафон пробежал в Москве в 1994 году. Потом были 13-часовой забег, марафоны и сверхмарафоны в Берлине и Нью Йорке. А в 2004 году он достиг финиша самой протяжённой сертифицированной дистанции в мире — 3100 миль, и после этого более десяти раз выходил на старт этого уникального соревнования.
Олег не замыкается лишь на беге, он серьёзно увлекается триатлоном, принимал участие в многокилометровом заплыве через Цюрихское озеро.
— Что тебя толкает на эту трассу снова и снова? Что за сила такая?
— Сначала я вообще ничего не знал. Первый раз — он такой, понятийный. Я это называю внутренним импульсом, внутренним откликом. Человек может и не знать, что у него есть такая мечта, а потом она приходит, и он вдруг понимает: «Точно! Я всю жизнь этого хотел!» У меня было именно так. В марте 2004 года организаторы совершенно неожиданно пригласили на старт. Как сейчас помню, в поезде ехал, откуда-то возвращался. И как только прочитал приглашение, у меня — пум! — твоя мечта. Без вариантов. Я не знал, сколько кроссовок надо, какие витамины… Ничего не знал! Но откликнулось, и я пошёл за этой мечтой. А если бы включил ум, начал просчитывать… И посоветоваться ведь не с кем было. До 2004 года всего 15 человек эту дистанцию пробежали. Они по миру разбросаны, и я практически никого не знал. Списался с одним, с другим, понял, что мне надо много кроссовок, но так и не понял, сколько пар конкретно, что нужны какие-то витамины… Какие?! В 90-е годы у меня был единственный витамин — «Дуовит», и всё. Фактически это было испытание боем, и для тела очень большой шок.
Марафон Self-Transcendence — 2012, Олег Лебедев справа © wikipedia.org
— Расскажи немного о формате соревнований.
— Это тротуар вокруг жилого квартала. Общая длина круга полмили, или 883 метра. Американцы, будучи практичными людьми, что я оценил намного позже, делают все тротуары из бетона. Залили бетоном, замазали швы герметиком и 20 лет не знают проблем с покрытием. Но это покрытие убийственно твёрдо для бегунов. В 6 утра общий старт, в 12 ночи трасса закрывается. И это очень строго. Бывали случаи, когда не засчитывали последний круг, потому что ребята не укладывались, добегали круг в 12:02. Всё! Его не засчитывают! Я тоже, случалось, реально спринтовал, чтобы в полночь вписаться. То есть после 100 км в день ты развиваешь скорость как на марафоне и влетаешь: успел, супер! Было всё.
После окончания бега нас развозят по квартирам, и раньше чем без двадцати час не получалось лечь спать. Кто-то ещё делает массаж, ванночки, но я знаю, что чем позже я лягу, тем меньше посплю. Сном это трудно назвать — первые три недели всё болит, не спится. Потом ты можешь спать везде — даже в 15-минутный перерыв на трассе ты спишь и видишь сны, а потом просыпаешься как из другой галактики.
— Я помню, ты описывал случай, как твой коллега уснул на унитазе в квартире, ты утром его там нашёл.
— Я сам засыпал в туалете в стартовом городке. Только прислонился, а мне уже стучат: ты где, полчаса нет на трассе?
— Про витамины давай поподробнее. Я понимаю их действенность на подготовительном этапе. Но на бегу они разве успевают усваиваться?
— Если это бег на 52 дня, ты от них никуда не денешься. Хотя надо отметить, я видел нескольких бегунов, они, кроме витамина С, ничего не принимали. Но это сложно.
— Мне кажется, что там человек доходит до такой степени истощения, что может начать терять зубы-волосы?
— Абсолютно. Витамины вымываются за первые дней пять. Если ты бежишь 6-10 дней, можно говорить, что витамины не нужны. Но когда бежишь 52 дня, это нереально. У меня есть свой список, и каждый год он удлиняется. Кальций, магний, железо, витамин С, лизин, бета-комплекс, Л-карнитин…
— Я знаю, что ты на этот счёт педант. У тебя всё чётко рассчитано, когда что проглотить…
— Да, такое отношение сложилось из практики. Кстати, на трассе нас обслуживают врачи, и это высший пилотаж — хиропракты, нетрадиционная медицина. Один мой очень хороший друг, который стал моим спортивным врачом, — он из Италии. Сам аюрведист, но силён и в классической медицине. Он гонял меня по МРТ, когда были проблемы, — всё это ему надо, чтобы понять свой диагноз. А вообще он всё определяет по пульсу. Я говорю: «У меня бедро болит». А он: «Это у тебя печень».
— Питаешься ты тоже по аюрведе?
— Да, стараюсь.
Марафон «Самопревосхождение», день 51-й © srichinmoyultraphoto.com
— Давай к сути процесса. Многие не понимают, как можно пробежать марафон, а тут 50 дней по сотне километров в день минимум. Что должно в голове происходить, чтобы каждый день на трассу снова и снова выходить?
— Могу сказать одно: мы можем намного больше, чем о себе думаем. Это проверено каждой клеточкой. Все ограничения у нас в голове. И чтобы снять эти ограничения, нужна практика, которая освобождает ум и уводит тебя глубже. Для меня это практика медитации. Это внутренний стержень — и мотивация, и источник энергии. Наука сделала большие шаги в том, что нужно спортсмену, тот же мальтодекстрин при интенсивных нагрузках, изотоники и так далее. Но когда забег идёт 20-30-й день и вроде ты принимаешь всё, что принимал раньше, и оно работало, но на 30-й день ничего не работает… И что делать дальше, когда тебе надо пробежать очередные 100 километров за день? И тогда ты обращаешься к более глубинным вещам, которые тебя не подводят. Медитация для меня — это не просто техника релаксации, как принято сейчас говорить, это внутренний поиск. Поиск источника жизненных проблем и вопросов, которые ум не в состоянии решить гармонично или хоть как-то эффективно. Мы привыкли работать со следствием — нам нужен укол, и тогда будет счастье. Или вот кофе выпили — сначала хорошо, а потом упадок больше, чем он был до кофе. А кто об этом говорит? А на трассе это на поверхности. Тебе нужен реально неиссякаемый источник энергии, который работает 52 дня. У меня несколько раз было, что я не вписывался в лимит 52 дней. Значит, не хватало запаса энергии…
Я помню, когда готовился к первому забегу на 3100, тоже думал: откуда брать силы, как питаться? Есть много компаний, производящих добавки, они говорили: «У нас самые лучшие витамины, самые лучшие добавки». Я все их обошёл. Ставлю задачу: «Мне 52 дня надо быть в тонусе». Они: «52?! Да это нереально!» — «Но мне ведь надо». — «Ну, может, три дня вот этими добавочками мы вам сделаем тонус, но 52 — забудьте». Вот и пришлось искать всё самому.
Мой подход сейчас — это синтез. Понятно, что наше тело подвержено физическим законам, и, если ты не загрузился углеводами перед марафоном, тебе будет сложнее, чем с ними. Если ты не выспался, будешь уставшим уже на старте. То есть это работает. Но, с другой стороны, когда всё, что мы знаем, не работает, надо искать ответ намного глубже, и он приходит. Потому что внутренняя энергия открыта для всех, как солнечный свет, и всё зависит от восприимчивости. И от блоков в нашей голове. Если мы не верим, что можем сделать больше — прыгнуть со скалы, забраться на Эверест, пробежать марафон… А ведь это только начало того, что мы можем! Как Генри Форд говорил: «Верите вы, что вы можете это сделать, или не верите — вы в обоих случаях правы».
Статья по теме
На финише © srichinmoyultraphoto.com
— Читал у тебя про случай, когда один из лидеров забега за 100 миль до финиша потерял мотивацию. Я не смог тогда понять, как это происходит. Но потом у меня был ровно такой же случай: бежал 10 дней и, когда осталось лишь 30 миль до 1000 километров, вдруг исчезла мотивация. До мечты так мало, а зачем — не понимаю! Я себя гнал, зная, что уже завтра этой слабости себе не прощу… Это интересные вещи, и только там, в настоящем ультрамарафоне, это можно испытать. Вот ты каждый раз выходишь на новые старты и каждый раз открываешь что-то новое. Ведь не только 3100 миль бегаешь — знаю, что очередной «Айронмен» запланировал…
— Недавно делал половинку «Айронмена» в Украине, и вот на полумарафоне последний участок, когда ты уже изрядно подуставший, но собираешься, запускаешь свои механизмы внутренние, следишь за пульсом, и всё просто круто получается! Мурашки по коже, потому что течёт энергия, и это драйв! Это тоже мотивация. Я называю это состоянием сверхпроводимости. И именно поэтому участвую в различных экстремальных стартах снова и снова. Это к твоему вопросу, почему я бегаю марафоны, почему переплываю Цюрихское озеро, 26 километров, — это всё из той же области. Есть внутренний импульс, внутренний отклик. Он мне приходит во время медитации — моё это или не моё. А с другой стороны, нет такого, что ты решил вопрос с энергией и это на всю жизнь. Это всегда интересно решать снова и снова.
— Мы недавно обсуждали ситуацию — наш общий знакомый вернулся с Эвереста на днях. Он долго к этому шёл, мечта сбылась, и вроде не о чем больше мечтать. Ну хорошо, есть другие восьмитысячники. Но думаю, в беге намного больше возможностей себя проявлять, больше целей можно поставить, чем в других видах…
— Конечно, если задаться целью… Вот раньше не было
«мейджоров»
, а сейчас их становится всё больше. Сейчас в серию вошёл Пекинский марафон, их будет уже семь. То есть жизнь не стоит на месте, и нам не надо останавливаться. Если нет целей в этой жизни, значит, следующая цель — смерть? Но это не совсем логично…
— Скажи что-нибудь мудро-напутственное тем, кто начинает. Что нужно человеку в себе собрать, чтобы достичь своей первой настоящей вершины?
— Можно сказать что-то поверхностное, но я всегда люблю заглядывать глубже. Во-первых, чтобы делать что-то хорошо и долго, вы должны это любить. Если кто-то не любит бег и целится на 6-дневный забег, он по меньшей мере мазохист. Найди что-то другое, что ты любишь. Вот у меня дочка пробежала 4 марафона, и вообще все знакомые вокруг бегают, а жена не бегает. Она пробовала, но ей тяжело, она страдает. От природы она пловчиха, и, когда перестала себя «перекручивать», мы начали тренироваться именно на плавание — она в драйве. То, что я получаю от бега, она получает от плавания. Надо найти своё, то, что тебе нравится. Когда это прорисовалось, ограничения остаются только в голове. Надо работать над тем, чтобы раз за разом снимать эти ограничения, повторять: «Я могу больше, намного больше!» Если бы я не вышел тогда на старт 3100 миль, я бы не знал, что обычный человек может столько пробежать и не умереть. А потом выйти ещё раз на старт и ещё… Теперь я знаю — это моё!
Олег Лебедев финиширует в триатлоне «Славянская волна». Переяслав-Хмельницкий, 2019 год
— Я всегда говорю, чтобы бежать по-настоящему далеко, надо не бояться умереть. У меня это как принцип «себя не жалеть». Или надо себя жалеть? У тебя как?
— 3100 миль — это очень длинный забег. Он выработал у меня закон самосохранения. Просто потому, что если я умру сегодня, то завтра я не выйду на старт, а мне надо выйти завтра, и послезавтра, и через 30 дней. Чему я очень благодарен: я начинаю работать с проблемой, как только начал её хотя бы осязать. Если у меня что-то не то с ахиллом, я не жду, пока это будет травма и я не смогу бежать. Вот прямо сейчас — растяжка, подложить что-то под пятку, мази… Если я чувствую, что у меня трёт палец, я не «убиваю» себя, чтобы быть первым по итогам дня, — потому что завтра я в итоге буду последним. Был у нас случай: именитый бегун из Словакии задал сумасшедший темп за первые 10 дней и на 12-й день сошёл. Просто потому, что три дня подряд были дожди, и один угол мы обходили по колено в воде. А он не останавливался, не менял носки, ничего — бежал вперёд, потому что хотел быть первым. Сначала у него была натёртость, потом заражение, потом вся нога в бинтах…
11 543 ₽
16 490 ₽
Mizuno
Кроссовки женские Mizuno Wave Sky 5 чер/роз-крас/сер-син.
36(1/2)
37
38
38(1/2)
39
40
40(1/2)
41
17 500 ₽
Arcteryx
Кроссовки мужские Arcteryx Konseal LT Black/Black
41(1/3)
42
42(2/3)
43(1/3)
44
44(2/3)
45(1/3)
12 310 ₽
Nike
Кроссовки мужские Nike Renew Run 3 Phantom/Anthracite-Volt-Sail
42
42(1/2)
43
44
44(1/2)
45
46
47
47(1/2)
48(1/2)
16 490 ₽
Mizuno
Кроссовки женские Mizuno Wave Horizon 6 сер-гол/бел/нео.лайм
36(1/2)
37
38
38(1/2)
39
40
40(1/2)
41
42
13 713 ₽
19 590 ₽
Salomon
Кроссовки женские Salomon Wildcross 2 Gtx Black/Black/
36(2/3)
37(1/3)
38
38(2/3)
40
41(1/3)
42
19 400 ₽
Nike
Кроссовки мужские Nike Zoom Fly 5 Cerulean/White-Bright Spruce-Peach Cream
41
44
44(1/2)
45(1/2)
46
— Для меня всегда было загадкой, как выходить из 50 дней бега к обычной жизни. Из 10 я ещё представляю, а как из 50? Организм у тебя уже привык жить в состоянии бега, а тут стоп!
— Есть переходный период — как входной, так и выходной. И чем длиннее соревнования, тем они оба будут длиннее. После 10 дней бега, я думаю, это около трёх дней. На 3100 миль это дней десять. 5-7-й день может быть очень критичен, ты просто каменный, у тебя ничего не сгибается. Но ты проходишь этот период и приобретаешь состояние сверхпроводимости. Когда всё, что приходит свыше, без задержки, без искажений вливается в руки, ноги. Состояние на 3100 идеальное, без напряжения. Как ни странно, свои лучшие километры, которые я набегал, я чувствовал себя очень расслабленно. Но в то же время тело очень интенсивно трудится. Этот поток энергии, который приходит свыше, он беспрепятственно вливается, и эта сверхпроводимость меня манит. Я не встречаю в обычной жизни такого, мне её не хватает, я тоскую по ней.
— Давай всё-таки про выход. Вот ты встал…
— Первый день — самый кризисный. Ты жил в очень интенсивном темпе. И тут финиш. Помню, как-то я два часа собирался, не мог уехать домой, потому что просто не мог собрать свои вещи. Потерялась концентрация — что взять, что оставить? Два часа был в полной прострации. На следующий день просыпаюсь, и всё вокруг вдруг замедлилось, как будто живу под водой. Не могу быстро думать, говорить, адекватно реагировать. Физически тоже крутит. Это момент, когда надо подумать, как лучше восстановить тело. Выспаться, сходить в баню. Съездить на океан, чтобы солёная вода помогла восстановиться. На самом деле после каждого финиша я становлюсь сильнее — и физически, и внутренне, и ментально. У меня семь книг написано, и все идеи пришли именно в это время. Потом остаётся только сесть и записать, а это уже самое простое.
— А снова бегать когда начинаешь?
— С прогрессией, после финиша всё быстрее и быстрее. А последние разы через 20 дней после финиша бежал 47-мильный забег в Нью-Йорке — бежал уже на полную, занимал 2-3-е место.
— Сколько тебе лет?
— 49. Могу сказать, что Мадупран Шверк установил предыдущий мировой рекорд в этом забеге в 54 года. А Ашприанал Аалто побил этот рекорд, когда ему было 47 лет. У бегунов на сверхдлинные дистанции с 30 до 50 с хвостиком — это золотой возраст.
Ашприанал Пекка Аалто — финский сверхмарафонец, которому принадлежит рекорд трассы: 40 дней 9 часов 6 минут (123 км в сутки). Предыдущий рекорд установил немецкий сверхмарафонец Мадупран Вольфганг Шверк — 41 день 8 часов 16 минут.
— Расскажи подробнее о медитации. Медитация для бега связана с религией или с бегом? Или это неразделимо?
— Если смотреть в корень, медитация в своём первоистоке, в истинном смысле, переводится как «созерцание», и это не что иное, как инструмент поиска истины, разговора с Богом, познания себя. Это изначальные и неискажённые цели. Замечу, что сами техники медитации зародились десятки тысяч лет назад в Индии задолго до христианства и остальных религий. Предназначение медитации — поиски себя. Можно говорить о каких-то техниках, позах, но на самом деле медитация — это опыт, а не техника. Если вы ищете техники и ориентируетесь на это, это просто отвлечение от цели. Точно так же, как в беге.
— Как по твоему мнению, важна ли на длинных дистанциях техника бега?
— По моему глубокому убеждению, человек рождается со своим «почерком», стилем бега. На стометровке, на километре, на миле я ещё могу следить за руками, за тем, как я ставлю стопы. Но когда я бегу 10, 20, 30 дней, то бегу как меня мама родила, это мой естественный стиль бега — как почерк. Нас всех в школе учат выводить буквы, но почерк у каждого свой, мы с ним рождаемся. Можно корректировать его как-то, но на длинных дистанциях… У меня есть хороший друг, мануальный терапевт, который нас часто обслуживал на 3100. Он говорил: «Слушай, если бы я с тебя брал деньги, то уже сделал бы на тебе целое состояние. Потому что ты приходишь ко мне с одними и теми же проблемами: правое бедро, левая икра. Это связано с твоим стилем бега. И что бы ты ни делал, как бы спину ни выправлял, как бы ни наклонялся, всё равно будешь приходить с одним и тем же. Я тебе пытаюсь помочь, но у тебя такой стиль от природы».
Я видел нескольких ребят — просто точёные греческие бегуны от природы. У них всё супер — руки, ноги. На третий день пакуют вещи и улетают домой. Не выдерживают. Например, первая волна жары, он бежит медленнее, чем думал, сползает на 5-6-е место, и он уже в панике — пакует вещи и улетает. Я к чему это говорю. Есть техника бега. На короткие дистанции она может работать и, скорее всего, будет работать в силу эффективности. Ей можно обучить. Но стиль бега — это то, с чем вы рождаетесь. И если вы будете следовать своему стилю, вы пробежите больше, чем в противном случае. Кстати, так и с медитацией. Есть техники, которые учат сидеть ровненько, дышать по счёту. Они могут помочь на первых порах — расслабить ум, поработать с мыслями, но это только детский сад по сравнению с тем, что может предложить медитация. Настоящая медитация — это общение с Богом. И в это время вам действительно приходит ответ.
Приведу такое сравнение. Я служил в радиолокационных войсках. Вот локатор, у него два режима. У одного очень мощное излучение, когда он посылает сигнал, чтобы тот отразился от цели, например самолёта. А второй режим резко всё заглушает и хочет поймать отклик. Чтобы вот этот слабенький отклик от самолёта, который летит в 10 километрах, дошёл до него. Вот первый режим — это молитва, второй — медитация. Вы успокаиваете ум — это действительно ключевой процесс. Но это только как техника. Надо отдать должное бегу: во время бега ум успокаивается автоматически, поэтому то, что мы пытаемся делать в медитации дома, в беге происходит намного проще, ведь через час-два бега ум тебя уже не волнует. Бег очень способствует успокоению ума, погружению внутрь и прояснению картины. Весь мусор отлетает — тебя волнует только то, что тебя на Самом Деле Волнует.
Я услышал интересный комментарий, что бегуны на сверхдлинные дистанции совершенно уникальным образом служат своим странам. Как первопроходцы. Я меняюсь и тяну за собой всех, кто меня окружает. На меня смотрят, за мной тянутся. Кто-то же когда-то первым зашёл на Эверест, когда это казалось нереально, а теперь все туда ходят, потому что поняли, что это реально. Раньше женщин не пускали на марафоны, она-де не призвана, чтобы 3-4 часа мазохизмом заниматься на трассе. А сейчас так всё красиво с женщинами получается в марафоне — и рекорды, дух захватывает. А когда-то это было нереально. Так что когда-нибудь и к 3100 будет такое отношение — «потренируюсь и побегу».
Мне нравится
