Весной наш уникальный эксперт по альпинистскому снаряжению выпросил творческий отпуск в честь юбилея и на четыре месяца уехал в горы. «В прошлый юбилей я провёл самый крутой на тот момент сезон — сделал 55 восхождений. Сейчас столько вряд ли получится, основная задача — не убиться до ноября. Хочу походить по максимуму и улучшить свою статистику в плане пятёрочных восхождений», — так говорил Дмитрий полгода назад. Что получилось на самом деле, читайте в интервью.
Об итогах сезона
— Какие задачи ты ставил перед собой на лето?
— У меня было три основных гештальта, которые нужно закрыть. Я мечтал залезть в конце концов этот первопроход на первую башню Короны. Хотелось в свой юбилей перевалить за 300 восхождений и побить собственный рекорд по количеству схоженных за сезон «пятёрок». Десять лет назад, на своё 40-летие, я сходил 18 пятёрок, и вот в этом году побил этот рекорд.
Получилось забавно, раньше я считал, что все, кому за 40 — старпёры, ничего не могут. А выходит так, что последние три года я хожу круче и круче — как не мог себе позволить раньше. В этом году хотелось опять открыть для себя что-то новое.
— Почему так получается, как считаешь?
— Да потому что тренируюсь всё больше и больше. Пришёл к такому пониманию чисто эмпирическим путём — чем больше я тренируюсь, тем лучше хожу, невзирая на паспортные данные. Соответственно, мне с каждым годом всё интересней, что будет дальше — такой эксперимент над собой.
Ещё был план, связанный с клиентом, который зафрахтовал меня на высоту. Он стал моим невольным спонсором — не приехал, но деньги заплатил. Так что я на нечестно заработанное пробарагозил в горах четыре месяца, за что ему очень благодарен. Это мой бывший институтский товарищ, то есть не чужой человек. Но вот так получилось, что он стал спонсором моего лучшего в жизни сезона.
У меня ещё ни разу так не было — всё происходило именно так, как должно быть. Даже когда казалось, что всё рушится, в конце концов всё складывалось.
В какой-то момент я остался без напарника, на которого рассчитывал: он уехал работать на Ленина. А мне после 12-й сольной «пятёрки» просто тяжело ходить, думаю — что делать? И тут встречаю девчонку, которая хочет заниматься альпинизмом, причём как оказалось, хочет и может. Она до этого ходила только 2Б, но я её за несколько раз вывел на «пятёрки» и дальше мы ходили с ней «пятёрки». И нельзя сказать, что я её затащил — мы ходили хорошие «пятёрки», на которые никто не в состоянии затащить, если человек не пойдёт сам. Причём мы ходили с хорошим временем — просто повезло, что она оказалась готова.
Это первый человек на моём опыте, который так быстро вышел на сложный маршрут и не сломался морально. Даже на двойках-тройках невозможно привыкнуть к «пятёркам», но когда есть 20 «троек», морально всё-таки проще. А тут у человека «пятёрок» больше чем «двоек». Когда под тобой несколько сот метров стены, это давит, я по себе знаю. На моей практике не один мужик «сдох» морально на переходе от простых маршрутов к сложным. Это действительно тяжело, страшно и так далее. Перебороть, вытерпеть всё — это непросто. Она сначала тоже очковала, но потом поверила в себя и дальше было просто огонь.
Плюс ко всем закрытым гештальтам, хотел сходить на Байлян две нехоженых тыщу лет «пятёрки» — всё получилось. Даже так, что одну мы в двойке не смогли сходить в непогоду, а потом я её сам сходил соло. Ещё югославскую «пятёрку» на Бокс, одну из самых сложных в районе, давно хотел сходить, но на этот сезон даже не планировал, а поскольку сходил на Байлян — самую сложную «пятёрку» в районе, то захотелось сравнить её с югославской. Пришлось лезть туда… Такой дополнительный бонус сам себе сделал.
Нехоженые «пятёрки» на «Байлян»
На вершине Байляна по Денисову
Всё. Сезон просто кайф. Лучше могло быть только если б мы «шестёрку» сходили, но это был бы перебор. Сложно представить, чего ещё такого можно было сходить, чтобы не перегружать фортуну.
— Сколько всего получилось восхождений?
— За сезон 41 восхождение, из них 21 «пятёрка». Всего 302 восхождения на данный момент.
— Каким было юбилейное трёхсотое?
— Я думал, это будет что-то крутое. Но из-за непогоды получилась тройка. Зато разменял четвёртую сотню на крутой горе. 301-е восхождение было на Свободную Корею, 5Б — она стала 40-й горой в сезоне и моим 20-м восхождением на Корею. Это самая сложная гора в районе, самый простой маршрут на неё 5А. То есть тройной повод отметить.
— У тебя были опасные ситуации в этом сезоне, так чтобы «на грани»?
— Однажды попали на сложном маршруте в сильную непогоду, минут 30 не могли двигаться из-за того, что текла река снега. Я висел в двух метрах под своим напарником, а он меня не видел в этой снежной реке. Не сказать, что это опасная ситуация, просто неприятная. Я специально гонял своего напарника в непогоду, чтобы он вспомнил, что это такое. Но мы были не на грани, имели запас прочности.
Реальная опасность была, когда из-под меня скайхук вылетел — вот этот срыв уже был очень неприятным. Я лез Некрасова на Байлян, там такой рельеф, что нет нифига. Полез на скайхуках, он вылетел. Ситуация достаточно житейская, но это соло-восхождение, а там любой срыв — даже если повиснешь на страховке, можно ногу поломать или зависнуть как-то. Там не было страховки фактически, некогда было делать — я просто шёл на скайхуках и был такой хлипенький якорь забит и я, пролетая мимо, схватился за него. Очково, конечно, потом долго дыхание восстанавливал…
А так хороший сезон. Показатель качества восхождений — это когда тебе нечего вспомнить в плане таких вот ситуаций, когда пипец. Очень неприятной была ситуация на спуске с Семёнова-Тян-Шанского. Попал в длинный ледовый кулуар, пешком невозможно спускаться, пришлось лазанием, а там камни летят и очень сильно. Терпеть не могу ситуации, когда ничего от меня не зависит. Приходилось искать оптимальные пути спуска, но всё равно камни непредсказуемы — отрикошетил и все. В своё время в этом кулуаре у меня чуть напарника не убило. Летит прямо на него огромный булыган, и тут — судьба! — он спотыкается и падает, и этот булыган над ним пролетает.
О правильных и неправильных альпинистах
— Зачем ты ходишь в горы?
— Потому что мне это нравится. Я получаю от этого кайф. Вот почему люди бухают, колются и так далее? Кто от чего получает удовольствие. Я — от процесса восхождения.
Главное — находить возможность мирно там сосуществовать, не пытаться соседа перестроить на свою волну. В отличие от правильных альпинистов, у которых целый свод правил, для меня в горах есть только два правила: не убиться и не убить. Всё остальное от лукавого. Исходя из этого я строю свои отношения с окружающими.
— А ты — неправильный альпинист?
— Конечно. Правильные живут по придуманным правилам. Мы живём в придуманном мире, причём придуманном не нами. Нам приходится исполнять идиотские законы и правила, придуманные людьми, которые пошли во власть для того чтобы, как в одном анекдоте про Вовочку, «навязывать другим своё мнение и разрушать чужие мечты». И для меня горы — это та область, где я могу быть абсолютно свободным за счёт своей тренировки, своего опыта. Там всё естественно. Все бумажки, написанные кем-то, не помогут, если у тебя в руках нет навыков, в мышцах нет силы, нет выносливости в сердце. Каким бы ты ни был правильным, как бы всё ни соблюдал, это пустой звук.
Статья по теме
Есть куча методичек, там куча всяких приёмов и все говорят, что этот приём правильный, а тот неправильный. Я всегда привожу в пример великого альпиниста Дага Скотта — он первым в команде прошёл Юго-Западную стену Эвереста и ещё много всего. У него есть крылатое выражение «Always there are two ways» — всегда есть два пути.
Когда мне хочется кому-то на стене сказать: «да что ты делаешь?» — я вспоминаю его и начинаю смотреть на действия другого человека не со своей позиции, не как я считаю правильным, а с позиции безопасности. Если человек делает не так, как я, но адекватно — это хорошо. Потому что в любой ситуации всегда есть два пути.
Таких ситуаций куча, например, с моими студентами в процессе тренировок. Считается, что на усах самостраховки должны быть только муфтованные карабины. А я пришёл к тому, что нафиг оно не нужно — в бестолковой группе тебя размуфтуют, выщелкнут, ты и не заметишь как. Мне лучше не муфтованные карабины, а стоять на двух усах — если я увижу, что группа бестолковая и один ус отщёлкнут, я замечу и дам по рукам. То есть это гораздо удобнее. Так вот, люди приходят, видят это и удивляются, а потом в процессе тренировок сами понимают, что нафиг не нужна эта муфта. Можно придумать тыщу гипотетических ситуаций, когда она кому-то помогла, но в реалиях я вот так совершил 300 восхождений, из них половина «пятёрки» и «шестёрки».
Много раз читал в методичках ситуации, которые происходили одна на миллион, но я уверен, что в горах спасает не перестраховка, а думание головой. В горах не бывает идентичных ситуаций. Посмотрите на горы — они каждые пять минут разные. И никогда не будет точно такой же ситуации, как была хоть день назад, хоть год назад. Поэтому я приучаю людей всегда думать — да, это сложнее и опаснее, но сразу даёт им гораздо больший гандикап перед теми, кто заучивает какие-то приёмы и потом пытается вспомнить, была такая ситуация или нет.
— Кто твои студенты?
— Это люди, которые приезжают ко мне учиться. У меня есть студенты и клиенты. Клиенты приезжают и говорят: «Заведи меня на гору», а студенты приезжают и говорят: «Научи меня». Студентов не много, потому что ко мне едут только люди, которые близки мне по духу. Меня это очень радует, мне неинтересно работать с людьми, которые приезжают за «клетками» или говорят: «В этой книжке написано так». Хочется сказать: ребята, если вы верите этой книжке, берите её и едьте. Я не учу по книжкам, я учу тому, что опробовал сам за эти 30 лет и 300 восхождений. Да, зачастую мои приёмы не совпадают с общим мнением. Но извините, по книжкам может научить любой. Вот ты можешь прочитать книжку и начать учить. А я как хожу, так и учу. Если все будут ходить так, как я — хоть я и не супер, — то это уже будет офигенно для всех.
Основная проблема людей — все хотят готовых решений и не хотят ответственности за эти решения. Поэтому наш мир так и устроен. Нам пофиг, хороший это закон или плохой, они могут нам не нравиться, главное, что и ответственности нет, это ж не мы придумали. Так и живём по этим законам и проклинаем их. Так же и в горах — все проклинают федерацию, но живут по этим правилам. Зато нам не надо думать и, если что, можно свалить на кого-то — мы тут не при чём, это они придумали. Я в этом плане всегда говорю, что это моё решение, я несу за него ответственность. Когда я беру студентов, то беру больше ответственности, чем обычный инструктор, потому что протаскиваю человека через больший риск, но это ему во благо.
— У тебя были когда-нибудь неправильные решения?
— Конечно. Ошибаются все. У меня были даже ситуации, когда ученики могли меня переспорить, и я нормально к этому отношусь. Я не считаю себя Богом. Была ситуация: пришли на гору, там организована станция. Участник один пришёл, такой скрупулёзный чувак — говорит, было бы лучше сделать вот так. Это как раз тот случай, что всегда есть два пути — я такое поощряю, чтобы они не принимали моё решение за единственную истину, а думали сами. Вот тот участник показал, что так действительно лучше — я пожал ему руку и сказал: переделывай как хочешь. Человек счастлив, я тоже, что он умеет думать в некоторых ситуациях лучше меня.
В своё время одни ребята из горных туристов приучили меня к узлу «девятка» на тонких верёвках. Раньше я не задумывался, а потом обратил внимание, что «восьмёрка» на верёвке тоньше 8 мм просто развязывается, а «девятка» нет. Так что процесс обучения непрерывный, главное, не считать себя Богом. Тогда всё очень просто. Когда люди считают себя богами, они пытаются всех перековать под себя и отучают других думать. Это опасно и неэффективно.
Байчечекей Речка, 4Б
— Что ты считаешь главным результатом сезона?
— Опыт. Для себя я давно пришёл к выводу, что хороший альпинист — это тот, кто много ходит. Я могу ходить одну и ту же «пятёрку» несколько раз, хоть все говорят: как это, надо новые ходить. Но это же не скала, где у тебя каждое движение насосано, здесь каждый раз всё по-разному. У меня есть «пятёрки», которые я ходил раз по десять и каждый раз лез по-разному, каждый раз это новый опыт. Вот правильные альпинисты не имеют права лезть один маршрут второй раз, потому что он им не зачтётся. Поэтому тратят время на то, чтобы искать что-то новое и в итоге ходят за неделю одну «пятёрку» там, где могли бы сходить 3-4. Они себя обкрадывают.
В правилах написано, что параллельные «пятёрки» засчитываются как один маршрут. На Байчечекее есть три офигенные «пятёрки», совершенно разные по стилю — но они идут как один маршрут. И вот приходит народ, лезет одну и идёт искать другие маршруты на других горах. А в результате они себя обокрали на две хороших «пятёрки», где они могли бы получить совсем другой опыт. Но в правилах же так написано, а поскольку они правильные, то вот… Мир, придуманный злыми волшебниками…
Недавно девчонка историю рассказала. Хотела с друзьями сходить на гору, а у неё кошка улетела. Она спустилась, а остальные пошли, но их осталось трое, а там одной девочке руководство закрывали, и нужно было 4 человека, правила такие. И вот они там все переругались из-за того, что руководство не зачтётся. Люди! Вокруг вас такая красота, ходите, получайте удовольствие! Нет, упираются в какие-то неестественные рамки. Это же всё придумано, завтра эта рамка какому-то начальнику не понравится, будет другая. А люди вроде с головой, а тычутся как слепые щенки в эти заборы, которых на самом деле нет. Ведь их на самом деле нет! Если ты можешь после двойки идти «пятёрку» — иди!
— А как понять, что можешь?
— Да элементарно. У меня был участник, приехал с «тройкой А» в книжке. Говорит: я ходил «пятёрки», хочу на «пятёрки». Не вопрос, пролезли с ним стандартную мою любимую «двойку», я посмотрел, как он работает — и полезли с ним на «пятёрку». Опять же, всё зависит от инструктора. Кто-то из инструкторов только записи в книжках читает, а я легко могу определить, готов человек на «пятёрку» или нет. Один маршрут двоечный-троечный — и всё видно.
— На что ты прежде всего смотришь?
— На технику, конечно. Но вообще для меня главное даже не лазание, а организация станций, точек страховки. Это очень яркий показатель. Главное всегда — надёжность. Как человек лезет, не так важно, я-то тоже не скалолаз. Мне главное, чтобы человек мог нормально страховаться, не убиться сам и не убить никого, в данном случае меня. Есть комплекс вещей, по которым сразу видно, что человек что-то ходил. Плюс если он это выучил где-то на занятиях — это тоже видно, будет уже не та работа. Тренировки на скалах и работа на реальном рельефе — совершенно разные вещи.
Об экспедиции на Пумори
— Давай про Пумори. Скажи, как руководитель — команда готова?
— Я надеюсь, что если совсем уж катаклизма природного не будет, то нашего командного опыта и уровня хватит, чтобы зайти. Я вот совершенно не контролирую процесс подготовки, все взрослые люди, но у меня так: готов — пошёл, не готов — извини. Это ж не коммерческое мероприятие, а спортивная экспедиция, это все понимают. У меня была не одна экспедиция, когда вроде все готовы, а приезжаем — и сразу видно, кто на самом деле готов. Хотеть-то можно что угодно — вот я английский язык хочу выучить и немецкий, у меня куча групп ВКонтакте, на которые я подписан, но не заглядывал ни разу. Сам себе признаюсь: чувак, ты ничего не хочешь. Если человек говорит, что хочет, но ничего не делает для этого — это декларативное желание ни о чём. Лучше ничего не декларировать, но что-то там потихоньку делать.
Я вот сейчас прилетел после сезона в горах, у меня такая тоска — так я вместо того, чтобы бухать, три раза бегал на тренировку. Два раза подвернул ногу, один раз сильно ударил, но всё равно бегаю — потому что я хочу.
— Как думаешь, после вашей экспедиции Пумори станет популярной?
— Нет. Гора становится популярной, когда её раскручивают коммерсы. Это просто маркетинг. Если коммерсам выгодно, они раскрутят любой пупырь — вот Кала-Патхар же раскрутили. Просто пупырь на гребне раскрутили как самостоятельную вершину, хотя это просто кусок гребня, оттуда даже ничего не видно.
В этом плане классика на Пумори (на самом деле там две классики, но одна посложнее, туда никогда не будут никого водить) — она для коммерсов неудобна, там надо перила провешивать каждый год. И отвлекать туда силы и средства никто не будет, потому что рядом Эверест. Если бы Пумори была в каком-то районе не рядом с Эверестом, на неё бы дубасили и дубасили. Но одно дело Айленд-пик, куда две верёвки повесил и всё, другое дело тут. Нет, популярной она не станет никогда, это гора-мечта. После того, как народ узнал, что мы туда идём, мне многие писали: «Возьмите меня туда, за любые деньги, это гора мечты!» Так что Пумори — гора мечты, и это для меня притягательно.
Мне нравится
