Камчатка — это другая планета для райдеров и туристов из мегаполисов. Нас завораживают и изумляют фотографии вулканов, сопок, гейзеров, снежных спусков до самого океана. Кирилл Серёгин там живёт практически с рождения, и именно он сейчас — один из флагманов горнолыжной Камчатки, создающий не только условия для катания на лыжах со склонов вулканов, но и особую весёлую и дружественную атмосферу открытия и познания. Потрясающей энергии человек, простой и искренний собеседник, опытный и талантливый гид, общение с ним — всегда удовольствие!
— Кирилл, расскажи немного о себе: ты родился на Камчатке? Что было сначала — скитур или фрирайд?
Всё началось с туристических походов — в седьмом классе я записался в туркружок. Потом был городской клуб — в походы мы ходили и летом, и зимой, причём уходили на несколько дней. Уже тогда я смотрел на вершины — мне хотелось забраться повыше. Так я решил заняться альпинизмом — с этим делом здесь всё нормально, всё в шаговой доступности. А когда начал забираться на горы, то захотелось спускаться с них не пешком, а на чём-то. То есть, горные лыжи были самыми последними в списке моих увлечений.
— Как родилась идея Kamchatka Freeride Community, с чего всё началось? Что это, вообще — клуб единомышленников или турфирма?
— О, я уже начинаю забывать эту историю. Всё началось с моего желания забираться на горы и спускаться с них. Помню, что как раз тогда в сети читал про ребят из Russia Backcountry Team. Я с ними списался, они мне чего-то рассказывали-показывали, потом я съездил к ним в Адыл-Су на Кавказ, потом в Хибины. Параллельно мы с товарищами ходили здесь, начинали с Колей Бояркиным (сейчас, собственно, с ним же и продолжаем кататься и работать). Сначала ходили вдвоём. Купили снегоступы, датчики лавинные. Это происходило так: мы ехали по дороге, видели какую-то вершину, высаживались и поднимались на неё. Завлекали друзей. И всё это стало увеличиваться в геометрической прогрессии.
Под впечатлением от Russia Backcountry Team мы поняли, что надо как-то назваться. Сначала мы придумали что-то вроде Kamchatka Freeride Team, я уже подзабыл как. А в какой-то момент (и уже другим составом) поняли, что название нужно другое — к тому времени мы уже начали проводить соревнования. Мы собрали воедино всё, что отражает нашу деятельность и философию. Kamchatka — это место, Freeride — это свобода (свобода действия, свобода спусков), Community — это объединение людей, потому что без них не так интересно.
Сначала мы организовывали мероприятия для себя и друзей, сегодня мы организуем коммерческие путешествия, к нам приезжают уже со всей России и даже со всего мира. Есть турфирма, но у неё другое юридическое название. И потом, то, как мы работаем, как мы общаемся и становимся друзьями с теми, кто к нам приезжает — это всё-таки именно комьюнити. Деньги — не главное, но они необходимы для хорошей организации. Ведь даже если ты идёшь с друзьями, ты скидываешься на продукты, бензин и так далее. Многие, кстати, нас не воспринимают как турфирму, скорее, как сообщество.
— Кто работает с вами в команде сегодня, как они пришли к вам?
— Ой, сложная история. Нас уже четверо, официальных учредителей, кто официально рулит и принимает решения. У нас есть три менеджера, которые общаются с клиентами и занимаются рутинной работой. Есть оператор в команде. Постоянный костяк тех, кто работает только в команде и не совмещает эту работу с какой-то ещё, — это десять человек. И периодически мы приглашаем друзей-гидов, водителей, фотографов. В сезон работой заняты примерно двадцать человек.
— Вы катаетесь с группами только на Камчатке или есть туры и по другим дальневосточным регионам?
— Мы катаемся только на Камчатке, но в наших планах освоить Курилы. Возможно что-то будет на Сахалине — недавно слышал новость, что с Камчатки до него за пять тысяч рублей можно долететь, хотим попробовать. Мы могли бы, конечно, делать так, как делают некоторые гиды из крупных городов, где нет гор — организовывать выездные туры. Но мы как-то решили, и будем этого придерживаться, что Камчатка — наш домашний регион, мы именно здесь живём и работаем. Нам, по большому счёту, нет смысла куда-то ехать. Камчатка же очень большая. Стандартная фраза — её территория как три европейских страны — тут очень много гор и направлений, которые ещё развивать и развивать. Мы придерживаемся принципа «если что-то делать, то делать это хорошо», а хорошо мы себя чувствуем здесь. Мы знаем рельеф, знаем, как идут пурги, как что происходит. Мы, конечно, катаемся в других горах, но там мы хотим быть туристами и отдыхать.
Разведка новых маршрутов командой Камчатка Фрирайд Комьюнити
— У вас есть знаменитый проект — фрирайд с катамарана. Как это происходит?
— Это происходит очень интересно. Навигация для маломерных судов открывается по-разному — в среднем, где-то 15 апреля, когда стаивает лёд в акватории Авачинской губы. И мы решили совместить хождение по морю и вдоль побережья с катанием. От идеи до реализации в среднем ушло лет пять. Сначала мы фрахтовали небольшие яхты, ходили и пробовали, но потом пришли к мысли, руководствуясь всё тем же принципом «если что-то делаешь, то делай хорошо!», что лучше всего подойдёт собственное судно — парусно-моторный катамаран. У него есть двадцатиметровая мачта и большой парус — когда ветер дует туда, куда нам нужно мы его, конечно же, ставим. И это непередаваемое ощущение: когда ты понимаешь, что вся эта громадина движется только за счёт ветра. Есть несколько мест на восточном побережье, где можно полноценно пришвартоваться, и наш катамаран на берегу превращается в гостиницу — там мы полноценно живём. В нём шесть кают, два санузла, два душа. Утром идём в скитур и до 14:00-15:00 катаемся. После обеда, как правило, мы уже не катаемся, потому что снег подтаивает и становится жарко. Вместо этого мы плаваем на каяках, или строим трамплины, или просто загораем-рыбачим. Есть два места, куда можно причалить — и они безопасны даже в самые серьёзные шторма: бухта Русская на юге и бухта Бечевинская на севере. Но к некоторым склонам причалить никак нельзя. Тогда мы бросаем якорь, высаживаемся на моторные лодки, идём на гору, а потом возвращаемся и отплываем в безопасное место. Потому что ночевать на якоре — это опасно и неудобно. Когда мы стоим у причальных стенок всегда есть возможность выйти на берег. Неважно, захотел ты на звёзды посмотреть или просто прогуляться.
Катамаран Косатка © Ковальчук М.
— Камчатка — прекрасный регион, но очень мало освоенный горнолыжниками в отличие от соседней Аляски, например. Почему так происходит? Климат суровый? Или удалённость от центра играет роль? Или есть ещё какая-то причина?
— Край мало освоен, потому что тут дорогая жизнь, всё привозное. Делать всё очень накладно, да и не для кого — мало людей живёт. Добраться куда-либо тоже проблематично. Все наши летние или зимние путешествия проходят по 3-5% от территории Камчатки — там, где есть дороги. Есть горнолыжные базы, но заточены они на спортсменов-детей — два склона по 400 метров с небольшим уклоном. Когда выпадает много снега и склоны становятся небезопасными, мы, конечно, едем на горнолыжку, и можем там нормально покататься. Но для тех людей, кто был на европейских курортах или даже в Красной Поляне или Шерегеше, такое времяпровождение даже смешно позиционировать как катание. Полдня занять от нечего делать — это да, но только полдня. Там, правда, красивый вид: ты стоишь на вершине горы и смотришь на вулкан и океан. Но вот ради катания туда не рекомендуем приезжать. Хотя мы сейчас стали делать обучающие программы, где без горнолыжки никак. Но всё равно, Камчатка — это всё-таки территория гор и вулканов. С другой стороны, вся эта неразвитость всё-таки сохраняет первозданность — за ней сюда и прилетают. Скитур и другие программы позволяют кататься в тех местах, где никто больше не катался и вряд ли скоро покатается.
— Как обычно проходит фрирайд-тур по Камчатке? Сколько катальных дней, сколько уходит на логистику и погодные нюансы?
— Как и во всех регионах, от погоды зависит очень многое. Если нет погоды, то нет и катания. В принципе, если вертолёт не летает, то можно попробовать покататься на снегоходах или скитуром. Но бывают такие пурги, что в принципе из домика не выйдешь. Хотя у нас не было такого, чтобы приезжали группы — и вообще не было катальных дней, но, думаю, когда-нибудь обязательно будет. Нам пока просто везло.
Допустим, у нас стандартная восьмидневная программа, из которых пять дней катания. Бывало, что кататься можно было только два дня из них. Надо просто к этому философски относиться — если нет снега, неважно где ты, там плохо, скучно и неинтересно. Если снег есть — это всегда круто. Здесь тоже самое, нужно это принимать — и мы пытаемся такую мысль донести до тех, кто к нам приезжает. Мы говорим, что всё может быть очень круто, как в роликах и на фотографиях, а может быть по-другому. И чаще всего люди это понимают. Кстати, есть и альтернативы. Если мы живём в городе, даже при сильной пурге можно организовать собачьи упряжки, что очень колоритно, или съездить на океан — он в шторм тоже прекрасен. Если мы живём на базе в горах — то, пожалуйста, горячие источники. Я был в Красной Поляне и на Шерегеше — там если нет снега, то ты ничего не делаешь. Можно сходить в бар, но бары есть во всех курортных городах. А на Камчатке есть, например, горячие источники.
— Каково на Камчатке качество снега? Например, на Мамае и в Шерегеше выпадает снег лёгкий и рассыпчатый. На Красной Поляне, в Гудаури — снегопады реже, но тёплого, с крупными хлопьями снега выпадает по метру, два и больше… а как у вас?
— У нас снег достаточно специфичный. Всё-таки морской климат. Есть, конечно, центральная Камчатка, но туда сложно добираться и далеко лететь. Мы катаемся в основном в 50 км от моря, и там климат морской. В пургу или сразу после неё снега много, и он пушистый. Но проходит день-два, особенно если поддувают какие-то ветры, и снег начинает пропитываться водой, потому что относительно тепло. Год на год не приходится, но у нас реже бывает такой снег, какой сейчас, например, в Шерегеше — морозный, пушистый, лёгкий. Дней с таким снегом может быть, ну, десять в году — когда ты едешь по грудь и снег даже через верх. Но для катания снег у нас хороший, потому что, когда его слишком много — это тоже нехорошо. У нас бывают такие дни, когда при первом спуске приходится пробивать траншею до вертолёта — никакого удовольствия от такого катания не получаешь. Если резюмировать, то паудера у нас относительно немного по сравнению с Шерегешем или Красной Поляной. Зимний снег на северных экспозициях пушистый, на восточных и южных, где он подогревается, уже не такой пушистый. Это все отмечают. Если сравнивать с Японией, то там качество снега лучше и, возможно, намного лучше. Не знаю, правда, почему — не был. Может быть из-за ветров, схождения циклонов. Поэтому не надо смотреть японские ролики и думать, что у нас так же.
— Какие месяцы года лучшие для катания на Камчатке?
— Мы рекомендуем приезжать с середины февраля по конец мая. Но, конечно, надо смотреть по активностям. Ещё мы проводим программу в начале января — на новогодние праздники. Год на год не приходится, не сказать, чтобы у нас рано выпадает снег — в прошлом году, например, выпал под новый год, а в этом его уже сейчас много. Ещё такой момент: из-за того, что высота относительно моря низкая — спуски с нуля начинаются — у нас очень высокие кусты, два-три метра. Снега в сезон выпадает четыре-шесть метров, и с марта по май все кусты под снегом. Сейчас снега будет метр или два, кусты будут открыты — и это сужает районы катания наполовину, или даже больше. Ну, и погода не очень стабильная. Поэтому мы рекомендуем всем приезжать с середины февраля. Причём, с февраля по середину апреля можно кататься на снегоходах и хелиски, а с апреля по середину мая очень хороший сезон для скитура. Хотя мы и в конце мая на северных экспозициях катаемся… В общем, на Камчатке не такой длинный сезон, как всем кажется. Бывает, что и в декабре горнолыжки открываются, но, если отталкиваться от рельефа, снега и погоды, то это всё-таки четыре месяца в году — февраль, март, апрель, май.
Хелиски © Сафонова Елена
— Сколько людей к вам в комьюнити приезжает в год? Бывает ли такое, что приезжают ещё раз и ещё?
— Процентов девяносто-девяносто пять как раз и приезжают снова и снова. Кто-то возвращается через год, кто-то бывает два раза в сезон. Я могу вспомнить нескольких человек, кто не вернулся, но я думаю, и они приедут. В прошлом году на длинные восьмидневные программы было групп двадцать по пятнадцать человек. В среднем, триста человек к нам приехало за эти четыре месяца.
— Аудитория хелиски и аудитория бэккантри-лагерей сильно отличаются? Что самое сложное для гида в работе с группой?
— Для гида сложнее хелиски, потому что вероятность опасной ситуации там намного больше — больше катания, чем в скитуре. На вертолёте мы делаем восемь-пятнадцать спусков в день с перепадом по километру. И это четырнадцать человек, вертолёт, у которого чего-то крутится-вертится, ветра… А скитур — это один-два спуска. Скитур физически не легче, но морально устаёшь именно на хелиски. Аудитория с одной стороны разная, а, с другой стороны, есть люди, которые сначала приезжали на хелиски, а потом пробовали все наши программы и скитур в том числе. Есть те, кто сначала приезжали на скитур, а потом возвращались на хелиски. Тут, конечно, большой критерий — это стоимость. У хелиски ценник в разы больше, чем у скитура. И, соответственно, приезжают более взрослые ребята, которые успели заработать или поднакопить. А так, по большому счёту, такой прям глобальной разницы нет. У нас, в принципе, не слишком возрастная аудитория, а тот, кто «возрастной», тот молод душой и рад потусить с молодёжью.
Фото: Сафонова Елена
— Какое катание для тебя — идеальное? Нарисуй, пожалуйста, идеальный день на Камчатке!
— Если сейчас немного в сторону уйти, то для меня классика камчатского катания — это когда до начала сезона мы собираемся с друзьями, выбираем какую-нибудь гору, приезжаем туда (либо на машине, либо на снегоходах) и катаемся. А на обратном пути заезжаем на какие-нибудь горячие источники и делаем шашлыки. То есть день состоит из покатушек, купания в источниках и еды. Я не люблю кататься один или с двумя-тремя людьми. При прочих равных я выберу толпу друзей, в которых уверен, и знаю, чего ожидать. С ними веселее, чем в одиночку бродить. Поскольку мы больше работаем, чем катаемся для себя, бывает очень здорово, когда, наконец, не надо думать ни о ком. То есть, конечно, мы думаем друг о друге — вне трассы нас ждут такие же опасности, но ты уверен в друзьях. А я катаюсь только с тем, в ком уверен. И нас таких много — не три гида на группу, а на десять человек, восемь из которых всё знают и умеют. В таких случаях я катаюсь и отдыхаю мыслями — не думаю за всех, не проверяю крепления и не забочусь, включён ли датчик. А ещё лучше, когда ты открываешь новые горы с компанией друзей. Я не беру в расчёт те десять дней в году, когда хелиски и снега по грудь — это тоже классно, но всё равно это работа, ты не можешь делать то, что ты хочешь.
— Как складываются отношения с медведями? Не страшно ли ставить лагерь в диких местах?
— Нет, чаще всего мы медведей видим с вертолёта с середины апреля, когда они вылезают из берлог. Помню несколько моментов, когда мы встречали медведя около базы. Причём, был такой интересный момент (меня в этой группе не было) — первый гид съехал, по рации говорит, что можно и остальным съезжать — и, буквально в десяти метрах от него, вылезает медведь из берлоги. Но дикие медведи боятся человека больше, чем мы их. Единственный момент — они, когда просыпаются, то некоторое время ходят дурные, не понимают, что происходит, голодные. Но даже такие медведи избегают встречи. Летом случается по несколько раз в день их видеть. У меня лично никогда не было с ними проблем. На крайний случай можно разбить кружку или выстрелить из фальшфейера — и они убегут. Фальшфейер мы с собой берём, потому что катаемся в местах, которые доступны для других людей. Некоторые не так трепетно относятся к чистоте гор, оставляют мусор, его ест медведь, понимает, что от человека можно ждать чего-то съедобного и не ждёт ничего опасного. И тогда он уже не убегает при встрече. А всё-таки это зверь, от него можно ждать чего угодно. Так, каждый год на Камчатке одного-двух человек медведь загрызает или забивает лапой — у него лапа весит 100 килограмм, и с когтями. Он не то, что хочет убить человека, просто один раз отмахнётся — и ты труп.
Но самое опасное — это медвежонок. Увидел его — беги очень быстро и далеко! Потому что где-то рядом мамаша, как и все мамаши, реагирует на кажущуюся опасность для детёныша очень остро — как только она увидит хоть какое-то приближение к детёнышу — всё, тебе хана. А у нас ведь туристы увидят медвежонка: «О, медвежонок, маленький пушистый, прикольный, надо его потрогать, сфотографировать!» И он тоже любопытный и к людям идёт. Большого медведя всё-таки люди побаиваются, а вот маленького — нет. А надо бы наоборот.
— Реки и океан — в них можно купаться зимой? Или только в горячих источниках?
— Да что весной, что летом — одинаково холодно. Реки вообще ледяные, океан тоже холодный. Некоторые люди купаются, но это больше для галочки. Хотя были пловцы, которые могли две-три минуты грести. Даже летом в каких-нибудь закрытых бухтах, где солнце неделю прогревает воду — это, конечно, тоже купанием не назовёшь. В общем, только горячие источники.
— На твой взгляд — какой лучший камчатский маршрут сегодня? Есть у тебя любимые горы?
— Да, маршрут есть. Это как раз наши покатушки с катамарана. Мне скитур как-то, вообще, больше нравится. На вертолёте тоже бывает круто, но скитур, в моем понимании, даёт чувство первопроходца. Ты сам зашёл на гору — это твой монолог с самим собой и диалог с горами. И вот бэккантри, на мой взгляд, уникален — ты видишь океан, поднимаешься-спускаешься, потом, плывя на катамаране, можешь увидеть касаток. Эта программа очень разноплановая. И все, да и я сам, отмечают, что приезжаешь на неделю, а ощущение, что провёл там месяц. Шесть дней находишься в море, световой день очень длинный, и много всяких разных активностей. А ещё я люблю, когда получается со скитуром уйти куда-то в новые места. Всё-таки туристическое прошлое напоминает о себе — люблю разведывать, и благо на Камчатке есть ещё очень много неоткрытых мест.
— Какие лыжи лучше взять на камчатские склоны? На какие их свойства лучше обратить внимание? Широкие паудерные? Весёлые рокерные твинтипы? Жёсткие мочильные?
— Я не особый спец во всех этих видах, если честно. Я не из той категории райдеров, у которых из двух лыж одна жёстче, другая с каким-то прогибом и радиусом поворота. Я вообще не вникаю в эти штуки. То есть я катаюсь на лыжах и если мне нравится, то продолжаю кататься. Ответить могу так: лыжи в любом случае должны быть универсальные. Не надо брать мегапаудерные или мегажёсткие. По талии, жёсткости и рокеру это должно быть нечто среднее. Потому что на Камчатке очень много места, разных рельефов, районов и через относительно небольшое расстояние меняются климатические зоны (в начале спуска может быть лёд, на середине — нормально так подзадуто, а внизу — паудер). Я уже давно катаюсь на одних и тех же лыжах Rossignol Squad 7, и они меня полностью устраивают. Можно даже и поуже брать, но шире точно не нужно. Что касается рокера — большого не нужно, небольшого спереди хватит, чтобы вывести какие-то моменты. На жёстких склонах рокер уменьшает устойчивость — лыжа дребезжит, меньше контакта с поверхностью. Лыжи нужны с большей площадью кантов. Ростовка стандартная — рост плюс 10 см. Талии в 110 см хватит за глаза. Сильно жёсткие брать не нужно — неудобно кататься по лесу с большим радиусом поворота. Всё-таки, лесное катание на Камчатке классное — и снег мягче, и тебе надо думать, куда заруливать, это очень интересно. Но я встречаю разные мнения — кто-то говорит, что лыжи нужно брать жёсткие, кто-то — что с двойным твинтипом. Но на мой взгляд нужно что-то среднее.
— Какой минимальный уровень катания вы задаёте для своих участников? Что они должны уметь?
Обычно я про уровень катания пишу так: нужно уверенно кататься по трассам (быстро, задом, уметь тормозить, поворачиваться) и иметь опыт катания вне трасс. Этого хватает практически для всех наших программ.
Для хелиски рекомендую уверенное катание вне трасс — это значит, что человек должен себя уверенно чувствовать в пухлом снеге (по колено и по пояс), на насте, и на застругах. При этом нет такого, что мы вообще людей не берём. Часто бывает и такое, что человек или завышает свой уровень катания или говорит, что я вроде бы не подхожу, но хочу попробовать. Но, понятное дело, если он потом будет сильно задерживать группу, мы отстраним его от катания. Нет никаких проблем, особенно на хелиски, минут двадцать подождать человека, никто не психует, времени достаточно. Главное — не падать. Можно ехать медленно, спокойно, безопасно. Всегда есть возможность съехать с одного и того же места по-разному. Если есть опытные ребята, которым нужен более сложный рельеф, то мы пускаем их с отдельным гидом по одному маршруту — по гребню, например. И с этого же места можно по кулуару съехать спокойно, длинными дугами. То есть каждый получает то, зачем он приехал.
— А одежда — есть ли какая-то специфика в подборе одежды для катания на Камчатке?
— Да, есть. На Камчатке достаточно тепло из-за морского климата. Температура зимой ниже -20°C очень редко опускается. За счёт влажности они ощущаются как -30°C в Шерегеше, но всё равно тепло, даже в январе. Весной вообще всего -5°C. Поэтому нет необходимости в утеплённых куртках или штанах. Мы всем рекомендуем кататься в мембранных костюмах. Да, с термобельём и лёгкой курткой или второй флиской. Но лучше одеться полегче, но с собой иметь пуховку, чем вспотеть, а потом замёрзнуть.
— Что из снаряжения у тебя изнашивается быстрее всего?
— Перчатки. Ещё штаны и куртка — но они не то чтобы рвутся, просто очень сильно пачкаются, потому что приходится возиться со снегоходами, чего-там подкрутить, в мотор залезть. Рюкзаки тоже подстираются. Но меняю их нечасто, просто зашиваю — я приверженец той идеи, что если у тебя работает что-то старое, то не нужно новое. От людей и так дофига мусора. Очки ломаются часто, не знаю, почему.
— Есть ли резон на ваших склонах использовать эйрбэги, лавинные рюкзаки? Ты с ним катаешься? Требуешь обязательное наличие от участников?
— Лавинные рюкзаки нужно использовать всегда, независимо от того, где ты катаешься. Особенно на хелиски. У нас порядка двадцати трёх своих лавинных рюкзаков. Мы используем Mammut-ы, потому что всё завязано на перезарядке. А наши рюкзаки мы всегда можем сами заправить — купили баллоны, переходники. Баллон на десять зарядок мы всегда возим с собой в вертолёте. Бывает и так, что при падении люди задевают за кусты и раскрывают рюкзаки — за день катания хелиски один-два открытия всегда бывает! И мы заправляем их в вертолёте. На хелиски обязательно выдаём всем Snowpulse-ы. И на любые другие маршруты тоже ходим с ними, чтобы минимизировать риски. Я и сам с ним катаюсь.
Статья по теме
— Какой электроникой ты пользуешься? Навигаторы, экшн-камеры, пульсометры — что нужнее в твоей работе?
— Вот, кстати, давно мечтал о GPS, думаю, пришло время его завести. В любом случае, в команде всегда есть спутниковый телефон, рация и GPS. У нас есть оператор, поэтому я редко пользуюсь экшн-камерами — у меня нет свойства постоянно себя снимать. Телефон заменяет фотоаппарат, когда это нужно. Вообще, электроники у меня с собой минимум — это телефон, и то я его выключаю в основном, часы, по которым я просто смотрю время и не пользуюсь никакими замерами, и бипер. И ещё спутниковый телефон в рюкзаке.
— Кирилл, как ты считаешь, нужно развивать курорты для массового горнолыжного спорта на наших крайних точках — Камчатке, Сахалине, Курилах? Или лучше не трогать первозданную и необычную красоту, за которой и едут люди?
— Я думаю, курорты строить нужно. Но для начала нужно изменить культуру потребителей будущих курортов, так и тех, кто их будет строить. На Аляске же всё работает. Я сейчас говорю про Камчатку, судить о других регионах не берусь. Камчатка очень большая, и нет ничего плохого, если один, два или три региона будут задействованы под горнолыжные курорты. Потому что, как ни крути, это развитие региона. Местные райдеры, дети будут иметь возможность кататься. Сейчас альтернатив практически нет — это либо горнолыжки по 300 метров, либо надо ехать на снегоходах, а это достаточно затратно. То есть это будет здорово и для местных, и для приезжих — они смогут посетить уникальные природные объекты. Это, опять же, экономическое развитие региона — рабочие места, инфраструктура, дороги, аэропорт увеличат. Но всё нужно делать с умом. Но если у нас просто понастроят баз и ничего для них не сделают, то — я против. А если же всё будет гармонично, то это здорово. Я сам хочу, чтобы мой ребёнок катался на нормальной горнолыжной базе.
— Есть ли у тебя мечты, планы на ближайшее будущее?
— Хотим построить базу в горах. Мы сейчас живём на чужих — хочется уже своё место. Ну и в плане работы это удобнее. Ещё достраиваем в городе свой гостевой дом — через месяц он будет готов. Хочется больше времени уделять себе, потому что последние лет семь и я, и те, кто со мной работают, постоянно в мыслях о том, что нужно зарабатывать, строить, кому-то платить. А хочется в своё удовольствие в разгар сезона куда-то или улететь покататься, или на Камчатке даже. Хочется освоить Курилы, до них всего 200 км.
— Надеюсь, что всё тебе удастся. Спасибо, и хорошего сезона!
Мне нравится
