Многочисленные исследования давно показали, что популярность всевозможных женских сериалов, компьютерных игр и прочей виртуальной реальности есть не что иное, как желание людей прожить чужую жизнь, попасть в другой мир, более яркий и эмоционально насыщенный. Сегодня ещё одним окном в параллельную реальность являются тревел-блогеры. Их подписчики с увлечением следят за лентой, восхищаются манящими фотографиями, но чаще всего так и не решаются встать с дивана и отправиться навстречу приключениям. Каждый раз находятся какие-то оправдания.
История Егора Ковальчука о том, на что способны твёрдый характер и ясная цель. Страхи, сомнения, деньги… всё это вторично. В 2012 году Егор увлёкся велосипедным туризмом. Именно велосипед открыл ему мир и истинные ценности. За какие-то 7 лет он совершил целый ряд серьёзных походов и длительных путешествий: «От Томска до Кабула, на Иран и по Кавказу» (2013 год, 12 546 велосипедных км), «Международная зимняя велосипедная экспедиция по зимникам Арктической Якутии» (2014 год, 3700 км), соло-путешествие «Вокруг света на велосипеде» (2014-2016 годы, 53 772 км на велосипеде, 39 стран). Также пройдены летние и зимние маршруты на велосипеде в Сибири, на Кавказе, на Памире, по льду Байкала от 200 до 2000 км.
Велосипед привёл и к бегу. Между велопроектами прошли соревнования по трейлраннингу: Ural Ultra Trail — 100 км, Mad Fox Ultra Trail — 74 км, GRUT, Elbrus Red Fox — вертикальный километр и восхождение на 5642 метра. Иногда бег как часть активности вливался в другие проекты. Так, например, были совершены скоростные восхождения на вулканы в Индонезии — Сингалан, Танике, Мерапи, Мербабу, Керинчи, Кава-Иджен, Бромо, Геде, Агунг, Батур, на Камчатке — Авачинский, Ильинский, Мутновский, Горелый. Были и другие крупные мероприятия. В 2019 году издал первую книгу «Дорогами памяти», надеемся, далеко не последнюю.
Итак, знакомьтесь, Егор Ковальчук — путешественник, участник Русского географического общества и новый амбассадор «Спорт-Марафона»
— Расскажи, какие основные увлечения у тебя сегодня?
— Из тех, которые мне удаётся охватить, погрузиться с головой и на которые хватает времени, — это велосипедные путешествия, экспедиции на велосипеде, спортивный бег. Спортивный бег самый разнообразный, как трейлы и соревнования, так и туристический бег как новый вид активности — беговые путешествия. Сейчас пытаюсь ещё задействовать, восполнить и развить свои навыки во фрирайде на сноуборде в больших горах.
Это пока то, на что меня хватает. Конечно, есть большой мотив из сердца развиваться, совершенствовать технику, охватывать новые «ремёсла» — виды спорта, связанные с небом и водой, чтоб почувствовать стихию природы с разных сторон и, конечно же, поделиться всем этим с людьми, заразить, воодушевить их и на своём опыте показать, что нужно только вперёд идти.
— Чтобы и зимой не скучать?
— Нет, зимой, кстати, я тоже путешествую на велосипеде, чаще всего это экспедиционный формат: первопроходы — такие, как «Зимний Памир», и другие, более доступные и лёгкие походы на велосипеде — на Байкал, Кавказ. Велосипед съел всё моё время настолько, что я решил достичь максимальных пределов в этой активности, чтобы начать заниматься и чем-то другим вплотную. Мне важно браться за то, что мне интересно, почти с нуля.
— Велосипед всё же составляет основную долю твоих увлечений. В каком возрасте у тебя появился первый двухколёсный друг и что это была за модель?
— Первый велосипед — он, конечно же, из детства, модель не знаю. Помню тот момент, когда впервые поехал на велосипеде, чувство такой свободы. Далее был «Школьник», и я на нём в деревне возил капусту после сбора урожая с огорода домой. Далее появился велосипед типа «Урал». На нём ездили по деревне и на рыбалку, плюс-минус десятки километров. Следующий велосипед появился уже в сознательном возрасте, в 21 год, в 2010 году, на каком-то курсе университета, его я уже купил с пометкой, что в будущем на этом велосипеде поеду куда-то подальше. «Подальше» оказалась поездка из Сибири в Афганистан в 2013-м, 12 547 километров.
— По какому принципу ты выбирал велосипед? Попрочнее, полегче?
— По принципу, что я могу на нём ехать далеко, надолго и чтобы он мог ехать как по асфальту, так и по пересечённой местности. У меня не было никаких знаний, поэтому друг мне подсказал, что мне нужен однозначно кросс-кантри, нужны хорошие колёса, багажник и рюкзак. С этими знаниями я отправился в свой первый велопоход по Сибири в 2012-м, после которого, уже с практической точки зрения, мне удалось узнать всю изнанку, получить знания, что такое велосипед и как с ним подружиться. 
— Ты упомянул, что приобрёл велосипед уже в сознательном возрасте. Каким образом ты заработал на него?
— У меня уже была мотивация, это были университетские курсы, я уже понял, что мир не ограничивается областью. Когда появлялось время между всякими курсовыми и экзаменами, хотелось не иметь задолженностей и отправиться куда-нибудь в соседние регионы. Поэтому я старался очень хорошо учиться, чтобы получать стипендию. Она была довольно хорошая, даже по московским меркам. При оформлении социальной стипендии мы могли получать в 2009-2010 годах 10–15 тысяч. Такое у меня было окошко в другой мир. На эти деньги я мог реализовать свои потребности — купить велосипед, накопить на путешествия, купить книги, сноуборд, оплатить курс по парапланеризму, изучать музыку.
В те университетские годы мы часто ездили в Красноярский край, на Столбы — это моя отдушина, множество раз там бывал, и каждый раз новые маршруты, ещё Хакасия, Алтай, конечно же.
— Ты сказал, что выбирал велосипед, чтобы подальше и подольше. Какая самая длинная дистанция была в твоей жизни? Или самая долгая, если это не одно и то же.
— Самая продолжительная и долгая — маршрут «Вокруг света на велосипеде 2014-2016». Это было 54 тысячи километров (53 772), 2 года и 2 месяца, через 39 стран и независимые территории. Мне было 25 лет, и откладывать не хотелось, я мог это себе позволить по всем факторам, но, главное, скорее по социальным и семейным. Это мегаинтересно, 80% пути я двигался один, но часть Америки и Европы мы пересекали с моим другом Тёмой.
Маршрут экспедиции «Вокруг света на велосипеде 2014-2016»: 39 стран, 53 772 км
— Какие участки за эти два года оказались самыми интересными?
— Самое интересное — это, как правило, природа и люди, самые главные достопримечательности. По природе мне очень близок Памир, Памирское плато. Да и вообще всё, что связано с Памиром, — это и люди, и ментальность, и то, как высота и географические особенности повлияли на склад ментальности людской. Его самобытность в том, что Памир не связан с религиозной принадлежностью, к примеру, как Гималаи. Здесь могу увидеть чистую природу и взаимодействие её с людьми. Мне очень близка Индонезия и по людям, и по рельефу. Это огненные вулканы. У нас на Камчатке они такие северные, а здесь они такие тропические, насыщенные зеленью и звуками разных птиц и животных.
Первопроход Памира, 2019 год
Мне очень понравилась Америка. Там можно было очень много писать и описывать всё, что происходит и происходило в её истории. Это также культура, природа, само собой. Можно проследить классовую дискриминацию, поколение Керуака, первую, вторую, третью волну российской и советской эмиграции — это интересно.
Увлекательна Скандинавия арктическая: Норвегия, Швеция, Финляндия — всё, что выше полярного круга. Очень красивые просторы, тишина, нет машин, ничего. Там я просто ехал, не ставились социальные обязательства, такие как встречи, лекции и мой благотворительный проект. Только природа, снег, олени и дикие хуторки.
Статья по теме
— Твой маршрут был заранее спланирован или ты ехал экспромтом?
— Можно сказать, что заранее спланирован, но экспромтом. У меня была определённая траектория, но всегда была вариативность развития событий. В первую очередь это зависело от того, какая виза у меня будет — одномесячная, двухмесячная. От этого я уже смотрел коридорчики, что я могу за этот месяц охватить в стране и по какому маршруту поеду — более быстрому или углублюсь куда-то, исходя из своего интереса и потребности.
— Где ты планировал жить: в палатках, домиках, у каких-то людей/друзей? Если ты уезжаешь на два года — надо что-то везти на себе.
— Первые полгода я ехал без палатки. Палатку мне прислали родные уже на Кавказ. У меня уже был такой опыт в 2013 году в путешествии в Афганистан, тогда я также путешествовал полгода без палатки. Вместо неё была небольшая плёнка, спальник и коврик. Так как это была Средняя Азия и Кавказ, я понимал, что здесь очень развито гостеприимство и дождей особо не будет. На крайний случай я могу ночевать под открытым небом.
В одно из путешествий до кругосветки я не брал палатку осмысленно, чтобы стать более социализированным. Если ты едешь на велосипеде при всём снаряжении, ты замыкаешься социально. А в те годы я и так жутко, как мне кажется, был не социализирован, боялся общаться и обращаться к людям. Нужно было учиться! ) Если у тебя ещё есть гаджеты, телефон, Google Maps, то ты можешь вообще ни с кем не общаться, ехать и ехать. Мне требовалось общение ещё и потому, что нужно было как-то через опыт гостеприимства отразить ментальность, выразить страну, что-то перенять у местных жителей и без посредников и фирм познакомиться с людьми.
Поэтому в кругосветку я не стал брать палатку и Google Maps первые полтора года не пользовался. Когда всегда общаешься, это тебя очень сильно развивает, происходят какие-то интересные события. В городах у меня были на примете единомышленники, друзья, у которых я мог остановиться. Мог оснастить велосипед, починить его, починить себя, отлежаться. Либо для мероприятия остановиться, в некоторых местах по маршруту проходили лекции, встречи с детьми. Такое рекавери было.
Таджикистан, 2019 год
— Каким образом ты коммуницировал со всеми этими людьми? Где-то, понятно, английский выручал, а если нет? В «Крокодила» играл?
— Да, английский — не панацея. Встречая некоторых русскоязычных путешественников, отлично знающих английский язык, заметил, что у них есть страх общаться. Я помню, как я защищал свои курсовые и дипломы в университете, — тоже был дикий страх. Когда первые лекции про путешествия читал, тоже был дикий страх. Но хотелось поделиться всем тем, что увидел, поэтому лекции проводились.
За счёт таких вот квестов, когда тебе надо постоянно общаться, ты перестаёшь комплексовать, хорошо контактируешь. Английский — не панацея. У меня была такая практика, я делал таблички с разными фразами из разговорника. Например, в Китае была куча табличек на китайском на все случаи жизни: «У меня нет проблем», «Мне не надо в полицию». Потому что, стоит что-то спросить у китайца, он отводит тебя в полицию.
Индонезия — страна очень интересная, прикольная, и, выучив 20-30 слов, можно объясняться с ними на их языке, что я из России, такой-то, оттуда-то. В каких-то странах я делал визитку на их языке: «Я такой-то, я из Сибири, мне столько лет, я еду по маршруту вокруг света». В Китае, кстати, у меня была табличка с иероглифом «Дао», и китайцы очень интересовались ей.
В Монголии, помню, ещё в 2011 году, первая заграница, после университета сразу, так общался: слово на английском, слово на монгольском, на русском и жестами. Если человек открыт и радушен, хочет с тобой общаться, зачастую вы можете понимать друг друга, обсудить какие-то темы. Не мегафилософские, конечно, хотя и философские можно по чуть-чуть изучать.
— Были какие-то места, где ты бы хотел остаться подольше, но надо было двигаться дальше?
— Да, такие места есть, но тогда я бы, наверное, до сих пор не завершил путешествие. Поэтому приходилось держать свой вектор и направление. Как сказал один путешественник, «хорошо, что есть визы», они сдерживают. Америка очень здоровская, хотелось бы там остаться, на Памире, в Индонезии, в Китае, в Монголии.
Но, выехав «Вокруг света», я принял два постулата: не искать счастливого места на Земле и вернуться туда, где мои родные.
Заполярная Якутия, 2014 год
— В общем, тебе нужно делать второй круг.
— Да, я приехал домой с чётким ощущением, что я не доездил ещё пару лет. Сейчас долги восполняю. Мама в целом ждала, что я поеду дальше, а я говорю: «Нет, всё, я же тебе обещал, что в Африку не еду». Видимо, надо было ехать. Но тогда мне хотелось и нового изучения, и цикл был осуществлён.
Финишировав 2 августа в Томске, уже 3 августа я стал познавать новую активность, к которой так лежала душа, это был бег. Он дал возможность мне адаптироваться по приезде, расширить возможности и не заскучать. В общем, через пару месяцев мы обежали с другом вокруг озера Иссык-Куль 460 километров за 10 дней. Проба пера такая в этом опыте.
— Что ты вёз с собой? Как много было вещей?
— Обычно я говорю: всё, что нужно для обеспечения своей жизнедеятельности, — так вот размыто. Каждый может взять что-то из своих потребностей. Я встречал путешественника, который вёз с собой сковородку, привязана она у него была. Я сначала смеялся, а сейчас думаю, что если эта вещь помогает ему чувствовать себя уютно и как дома, когда едешь год-два, то бери её! В крайнем случае её можно выкинуть.
Что я беру? Обычно это экипировка, спальные, гигиенические, медицинские принадлежности, документация, какие-то свои творческие реализаторы — краски, блокноты, пара книжек, сувенирные штучки, монеты, открытки, фото- и видеотехника, аппаратура, небольшая велоаптечка для оснастки велосипеда, инструменты, полевая кухня. Не так много набирается, но чем больше рюкзак, тем полнее он оказывается.
Казалось бы, я прилетаю из Америки в Индонезию и прямо в аэропорту выкидываю лишние кофты, потому что тропики, жарко невероятно, полностью обнуляешься в экипировке, но у тебя появляется пара килограммов индонезийского сахара, кофе, ты берёшь какую-нибудь бумагу, сделанную вручную из тростника или помёта слона, на сувенир, хотя я не люблю возить сувениры, но это же бумага! Она же живая и приятно пахнет.
Вот, кстати, спальник мой весит 600 грамм, палатка 1400, а дневник для записей может весить до двух килограмм, а их несколько. Я адаптировал себя так, что могу пустыни пересекать без большого количества воды. В университетские годы много тренировался — сухое голодание, без воды по 7 дней. Это позволило узнать свой организм и понять его возможности. Так что везу 1 литр воды, но несколько книг со мной всегда.
Мой велосипед со всем обеспечением довольно-таки лёгкий, по сравнению с ребятами, которых встречал в пути. Обычно я такой подхожу и говорю: можно поднять твой велосипед?! И по весу он такой же, как у меня в зимней автономной экспедиции. Но вес — это не главное.
И по весу он такой же, как у меня в зимней автономной экспедиции. Но вес — это не главное.
— В твоём путешествии тебе пришлось неоднократно перевозить велосипед на самолёте. Многие обладатели дорогих велосипедов боятся летать, потому что при перевозке велосипед могут сломать. Были у тебя такие случаи?
— В самолёте перевозил, да. Были и нестандартные перелёты. В Афганистане, например, для велосипеда совсем не велосипедные условия. На посадке, когда увидел, что грузчик просто волочит по посадочной полосе велосипед, подумал, что всё. Но нет, обошлось.
Обычно ты минимизируешь риск: знаешь, что переключатель может сломаться и отогнуться, — сними его, перемотай скотчем, спрячь внутрь колеса. Если ты знаешь, что у тебя на руле всякие собачки, — ослабь и перемотай поролоном. Главное — минимизировать риск, нормальный велосипед доедет. Можно в коробку его запаковать, пузырчатой плёнкой или поролоном обмотать. Если это сверхдорогие шоссейные велосипеды для соревнований, то у них есть специальный кейс, в котором вообще ничего не сломается.
— Ехать с кейсом в кругосветку проблематично.
— Ну я говорю про тех, кто для соревнований берёт, — это уже другой фактор. Я ехал долгое время и постоянно думал, вот сейчас в пустыне у меня сломается велосипед, что я буду делать? А потом вспомнил, что это же велосипед и там нечему ломаться. После этого стало проще ездить, а потом в пустыне он, конечно же, сломался. Но там уже мозг начинает работать так, что ищешь алгоритмы решения проблем.
Статья по теме
— Насколько сложно и дорого организовать такое путешествие? Каждый может это сделать?
— Это может сделать каждый, но не каждому это надо. Даже сейчас, встречаясь со многими людьми, после презентации и лекций пишут люди, я понимаю, что многим это не надо. Они думают, что им это надо, а на самом деле — нет. Либо цели и мотивы не те, либо их недостаточно. Многие писали, что собираются ехать вокруг света, просят помочь. Начинаешь помогать, выкладываешься весь и понимаешь, что у человека приоритет какой-то совсем другой. Кто-то скатывается в то, что партнёра нет, если будет партнёр — я проеду. Тут уже помочь нечем. Либо — у кого-то цель в честь 50-летия ВЛКСМ проехать или универсиады. А ты горишь этой целью, идеей? Откликается она у тебя в сердце? Нет. Тогда зачем, для чего едешь? Далеко без внутренней цели не уедешь, таких примеров множество. Но всё равно очень радостно, что многие ребята из тех, с кем мы общались, многие стартовали, многие проехали по полгода, какие-то стандартные маршруты, Юго-Восточная Азия например, они вернулись, сейчас мы общаемся, все рады. Сейчас смотришь, по сравнению с тем, что было 5-7 лет назад, единицы были на велосипедах, кто так путешествовал, — а сейчас много таких.
— Прямо много?
— Ну как много — было 0, стало 10.
— А у тебя какая была цель?
— Моя цель — меня интересовал мир в целом. Я обучался другим культурам, развивал себя во всех сферах. Очень поразили люди Азии своим богатством души и добродушием. Я понял, что хочу за ними понаблюдать, как они живут, хочу соприкоснуться с их культурой.
Фото сделано на высоте 4400 в январе 2019 года во время велосипедной экспедиции «Памирский круг». Эти семьи меня воодушевили ещё в 2012 году, они живут на высотах более 4000 метров в землях Памира, что означает «Пустынное место». С этой семьёй я познакомился в 2014 году, тогда утром я перевалил на велосипеде через перевал Ак-Байтал (4655 м) в рамках проекта «Вокруг света на велосипеде». Последние три года постоянно думал о том, как же живут мои семьи — те, с которыми сдружился в 2012 и 2014 годах, очень хотелось их всех навестить и привезти хоть что-то, что вместит багаж велосипеда. Меня удивляли эти люди всегда, Люди Гор, нет, Это Люди Небес. Их взгляд всегда безмятежен, слова важные и нужные. В каждой семье каждый раз я наблюдал прибавление детей, где было двое, там стало четверо-пятеро детей. Это радовало и вновь удивляло, под сильный ветер и солнце, где нет цивилизации вблизи, школ, больниц и прочего, где видел лишь Радушие к Жизни. Эти семьи стали для меня олицетворением самой настоящей Жизни © Егор Ковальчук
Моя цель была и себя узнать. Очень нравилось ехать на велосипеде. Ещё в детстве я хотел написать книгу. А написать можно только о том, что сам пережил. Мне интересно было ехать, писать, изучать людей. Я определяю это путешествие как образовательное. Так для себя позиционирую этот проект. Мы когда в университете учимся, тоже образовываемся там каким-то дисциплинам, здесь так же. Образовываешься социально, физически, спортивно. Я очень сильно нагружал себя различными целями и задачами, чтобы это не было халявой, образно говоря. Где-то я хотел восполнить спортивную часть и «ломил» по-спортивному. Где-то планировалась куча лекций, встреч в детских домах, университетах, школах. Ты такой приезжаешь в город, думаешь: сейчас передохну, но нет. Едешь дальше.
Меня интересовала религия, притом вся. Даже та, которая мне не близка по духу, но как элемент культуры старался читать, изучать, раз ты здесь. Я старался поучаствовать в некоторых практиках, которые мне не противоречат, или хотя бы со стороны понаблюдать. Реализовывал детский благотворительный проект «Радуга для друга — открытки Мира и Добра», проводил множество встреч в школах, детских садах и других местах. Скучать не было времени. Если говорить, кому это путешествие посвящено, то, конечно же, детям.
— Что самое ценное ты вынес для себя из этого путешествия? Чему научился?
— То, что надо больше отдавать во всех параметрах. Даже в гостеприимстве, вроде тебя пригласили, казалось бы, тебе нечего отдать. Но ты вот уставший сидишь — расскажи про свою страну, поиграй с ребёнком, расскажи ему сказку, спроси, чем можешь помочь. Ну это в таких микромасштабах, что ещё мы можем в путешествии отдать.
Надо больше отдавать во всех параметрах.
В Индонезии, это уже второй год пути, у меня с собой почти ничего в качестве подарка не было, ни открыток, ни сувениров, ни российской мелочи, не было даже футболок, которые люблю дарить. Так вот, я покупал муку и уже в гостях готовил — пёк хлеб, рассказывая, что вот такой хлеб печётся в России.
Есть такое утверждение: если ты не рассказал, не поделился опытом своей экспедиции, путешествия или ещё чем-то, то, значит, пожадничал, значит, и не был и не осуществлял этого. Рассказывать не с позиции «я крутой», а с позиции того, что у тебя есть опыт и он уникален. Может быть и любой другой опыт, всё от нас зависит, всё реально, всё возможно, главное, чтобы душа этим горела. Поэтому наша задача — свой опыт передавать, запечатлеть через выставки, лекции, рассказы, видео и так далее. Сделать это качественно, доступно, интересно. Не с позиции селфи-стайла и какой я крутой, а с позиции опыта и его передачи, нет, даже отдачи.
Благотворительная акция «Радуга для друга» в преддверии путешествия «Вокруг света на велосипеде 2014-2016»
— Поговорим о деньгах. Во время путешествия, пусть даже на велосипеде, ты всё равно тратишь: питание, где-то что-то докупить, перелёты… А ты в это время не работаешь. Долго ты копил на кругосветку? Или бабушка наследство оставила? Расскажи о финансовой составляющей.
— Нет, я не копил особо. Хотя могу сказать, что это такой народный пример: плюс-минус годового откладывания среднестатистического человека хватит, чтобы поехать. Мне нужна была подготовка велосипеда, то есть первоначально надо было решить конкретные траты — это полностью оснащённый велосипед с экипировкой и оборудованием (± 100 тысяч), который потом не потребует никаких вложений, к примеру, 10-20 тысяч километров, визы, которые могут мне понадобиться и сколько на них понадобится денег, и перелёты. Три основные статьи расходов получаются.
В самом начале перелётов не было, они были после первого года, пара перелётов, через Атлантику и Тихий океан. В остальном техническая база за годы путешествий уже была накоплена: экипировка, велосипед, какое-то фото- и видеооснащение. Я примерно знал, какие расходы у меня будут на питание, — не такие уж они и большие. Есть некогда. Велосипед сытых не любит. Много поел, всё, на перевал не заедешь.
У меня не было спонсоров. Вообще нет такого понятия, как спонсоры, не знаю, почему их многие ищут. У меня были дружественные партнёры, например по экипировке. Было несколько близких ребят, друзей, которые мне помогли. Но это не гигантские суммы. Когда я думал, подавать ли на визу в Америку или нет, деньги могут пропасть, друг сказал: «Подавай, вот тебе деньги». Такая была помощь. Оснащением велосипеда я сам занимался в пути, и часто мне помогали единомышленники-велосипедисты.
— Мировое сообщество?
— Сообщество в целом мировое, велосипедное такое братство. И очень клёвое. Я его очень люблю, потому что понимание там стопроцентное, как своя семья. Тот, кто откатал в путешествиях плюс-минус 1000 километров, понимает тебя с полуслова, он точно знает, что тебе нужно, когда ты приехал, понимает, что ты валишься с ног. Некое родство душ. И в России мне помогали ребята, помогали в Китае — это классная поддержка.
Порой была некая подработка, не столько самоцель, скорее как социальное развитие. Вот остался я без денег — смогу ли я как-то заработать. Расширить свой психологический барьер. В Норвегии я продавал сувениры, например. Это была разовая работа, я не ставил её на поток. Моей задачей ведь было ехать, писать, изучать, реализовывать детский проект. Я порой плёл там мандалы и продавал их. Норвежские деньги — это копейки, но в Таиланде я их обменял и какое-то время мог закупаться едой, это было круто. В Америке мы тоже поработали и у нас уже пошёл карьерный рост.
— Там у тебя какие-то знакомые?
— Да, в Америке был мой друг, который примкнул ко мне на некоторое время. Заработанных там денег хватило на большой перелёт через Тихий океан в Индонезию и на оставшиеся визы, их не так много было, ещё хватило на то, чтобы добраться до дома, а часть денег подарить.
— Чем вы зарабатывали в Америке?
— Там была такая работа, что можно было самому платить, чтобы работать. Убирали листья, крыши крыли. Работа простая, тебя не утомляет, не угнетает — отношение к тебе очень лояльное.
Ещё мы работали в доме у миллионера, и там нужно было три этажа вещей просто выкинуть! Мы были в шоке поначалу, это был спортивный инвентарь, экипировка, хозяйственные какие-то штуки. Мы первое время ходили и спрашивали: «И это выкидывать? И это?» Он говорит: «Выкидывайте всё, что надо будет — потом купим». Это был один из самых простых людей, русский переселенец, не оценённый в советское время настоящий космический инженер, такой очень простой.
— По образованию ты ведь тоже инженер.
— Да, инженер-строитель.
— Когда-нибудь работал по специальности?
— Да, поработал. Но мне кажется, и без работы всё равно пригодилось это, склад ума инженерный. Да и вообще, я особо не считаю, что университет зря прошёл. Всё нужно, все этапы. Не было бы этого — не было бы и того. За всё — благодарю!
— Какие ещё проекты сейчас присутствуют в твоей жизни?
— Сейчас в разработке у нас большой проект — экспедиция на велосипедах по Африке. Уже куплены билеты на 25 августа в Египет. Проехать от Египта до ЮАР. Проект будет примерно полугодовой, примерно через 15 стран. Затягивать его не хочется, потому что впереди много идей и проектов, которые нужно реализовать. Один связан с беговым туризмом. Ранее я пробежал Ликийскую тропу в 460 километров в лёгком режиме за 8 суток, сейчас нужно пробежать побольше и подольше.
Если на примере тех проектов, которые были в прошлом, то я их прорабатывал как локомотив, самостоятельно, с позицией всё возможно, всё реально одному. Сейчас я стал договариваться, искать партнёров. Не с той позиции, что я в них нуждаюсь, а потому, что при взаимодействии можно сделать больше и эффективнее. Это пригодится и им, и нам. Проект будет мощнее, мы сможем сконцентрироваться на каких-то своих идеях, помочь людям протестировать велосипед, экипировку, поделиться материалом, записями — нам не жалко. Главное, чтобы охват был больше и как можно больше ребят загорелось! Я ведь сам нуждался в таких примерах в своей юности. В простых, доступных. Другой проект связан с книгами, фрирайдом и большими горами.
— Какова цель? Это в первую очередь всё-таки твои личные истории, или даже амбиции? Посмотреть, изучить, познать себя, выучить. Или какие-то другие цели? Приобщить других, показать, что всё возможно, познакомиться с детьми Африки.
— Цели масштабные. Наверное, я был бы счастлив этим не заниматься, к примеру. Но потом придётся за это отвечать. То есть я не могу этим не заниматься. Это мне по душе, это имеет отклик, это нужно и важно, по отзывам людей. Своим опытом мы делаем вклад в развитие той культуры и активности, в которой мы двигаемся. Так же как хирург не может пойти работать не хирургом. Это мне и самому в радость, и я понимаю, что через свой опыт я могу показать и развернуть Африку, что мы можем сделать там социально значимый проект, заезжать там в школы — суданские, эфиопские — общаться с детьми, показывать им через себя российский мир, чтобы они могли через нас отразить какой-то свой мир. Приобщить других не только к велопутешествиям, но и в целом к активности, к мироустройству такому, что это позитивно и здорово. Знания — они такие. Многие даже не знают, что так можно. Человек живёт и думает, что так нельзя. Я тоже так думал, когда мне было 17-18 лет, думал, что жизнь происходит с кем-то другим, не со мной. Думал, какие клёвые люди, занимаются какой-либо активностью, с парашютом прыгают. Вот классно, думал, для меня это нереально. А потом я пошёл и прыгнул с парашютом — и понял, что жизнь — вот она, я могу в ней быть соучастником и эти ребята теперь мои единомышленники. Ты выходишь из зоны этой и понимаешь, что здесь позитивнее, здесь можно больше искренне что-то сделать, что тебе по душе.
Пустыня в Узбекистане
— Ты пересёк на велосипеде много стран. Где безопаснее? Где ты чувствовал себя спокойно и где было страшно?
— Страшно в России было в некоторых местах. Дороги не так сильно приспособлены. Например, участок Петрозаводск — Мурманск. Это был весенний период — очень узко, поток большой, я ехал вдоль трассы. Люди не приспособлены ещё культурно к тому, что есть такие ребята — велосипедисты.
Где-то в Китае в некоторых провинциях тоже сильно гоняют, тоже нужно куда-то уезжать.
Самая главная опасность — быть сбитым. Меня в этом путешествии сбивали один раз, в Казахстане, в городе. Но это может случиться в любой стране, такой опыт стараешься обойти, но от него тоже не застрахуешься. Максимально обезопасить себя можно иллюминацией, шлемом, зеркалами, стараться не кататься в тёмное время суток.
Если говорить о людях, были нюансы в Афганистане. Нервотрёпка, бюрократия, менты тебя достают очень часто, не дают путешествовать. Но страна всё же интересная, очень классный срез, контраст. Едешь — детишки могут дыню или арбуз тебе подать, угощают. Прямо на ходу кусок хватаешь, не сбавляя ход, машешь им, дальше едешь — а там тоже детишки, но уже камни в тебя кидают. Такой интересный контраст. Но их можно понять, ты оправдываешь их, оправдываешь этих детей с недоверчивыми глазами. Понимаешь, что это мы, наше поколение и поколение других гостей, может, в чём-то не правы.
Видео по теме
— Как в целом к русским отношение?
— Скажу, что не было такой страны, чтобы Россию не знали. Это всегда радовало. Очень часто встречались люди, которые учились в Советском Союзе. Многих объединяет или эпоха коммунизма, или даже Великая Отечественная война. Все страны бывшего Советского Союза очень ностальгируют по тем временам, и часто разговоры сводятся к тому, «какая держава ушла». Мне встречались и многие российские эмигранты, уехавшие в давние времена из-за разных событий, и они с теплом относятся к современной России.
Представители некоторых стран с осторожностью относятся к нам, кто-то из-за санкций, кто-то из-за последних конфликтов и войн. В любом случае все знают Путина.
Для многих Россия — это снег. К примеру, индонезийцы со свойственной им широкой улыбкой пытаются понять и осознать по моим рассказам, что же такое снег, а потом говорят: «Мы хотим побывать в России, там много снега».
Ни разу я не скрывал, что являюсь представителем России, и всегда относился к этому с достоинством и честью.
— Как твои родители относятся к твоему постоянному движению? Мама, наверное, волнуется всё время.
— Ой, мне кажется, мама — святая. На самом деле я с таким убеждением и живу. Мама святая, и точка. После такого понимания все барьеры у нас стёрлись. Мне сложно переоценить её опыт и переживания. У мамы, слава богу, сейчас внук есть, акцент на него сейчас. Но я стараюсь со своей стороны максимально её успокаивать, снабжая информацией. Мы постоянно общаемся, она всегда знает, зачем я занимаюсь чем-либо, куда я еду, для чего. Мы с ней можем общаться как друзья, очень доверительно. Даже если меня нет дома, я стараюсь, чтобы друзья какие-то мои приезжали, ночевали у нас там. Такой вот формат.
Во время кругосветки нам с сестрой удалось маму отправить в Таиланд туром. Там я её встретил, и это были лучшие наши 10 дней.
Конечно, она мне говорит: «Когда ты определишься?» Мы улыбаемся взаимно. Она понимает, что это моё направление. Сейчас, когда я очень редко бываю дома, в Сибири, маме важно узнать, когда я уезжаю, чтоб за это время меня вдоволь подкормить. В это время, пока я с семьёй, я максимально стараюсь быть для них. Сестра — это моё всё, именно от неё мне перешла книга «Золотой ледоруб», от неё огромная поддержка во всех моих направлениях и стремлениях. Когда у меня нет единомышленников, я звоню ей, и она говорит: «Делай». Тогда уже осознаю: «Смогу всё».
Когда в пути и связываюсь с родными, они обычно спрашивают, как у меня дела, я сообщаю: «Хорошо». А мама тогда говорит: «У Егора всегда всё хорошо: в полиции в Афганистане сидит — хорошо, в Якутии при -52°С едет — тоже хорошо».
Вообще, давняя задумка — делать серию репортажей и рассказов родителей и семей тех, кто занимается такой деятельностью. Потому что это раскроет и другую сторону путешествий и покажет, как родные проходят тот же путь, хоть и находятся дома.
— Ты один в семье такой с шилом родился? Или есть кто-то ещё столь же активный в роду?
— Особо нет таких. Но каждый индивидуален, как мне кажется. Я вот такой. И это хорошо. Сестра у меня уникальнее, конечно же!
— Беговое сообщество сейчас растёт прямо на глазах, как грибы после дождя. Соревнования, клубы, личные тренеры. Как обстоят дела с велосообществом?
— Велосообщество набирает обороты, но в более закрытой своей такой ячейке. Казалось бы, триатлон шагает широко вперёд, и это довольно дорогой вид спорта, там есть велосипед, многие этим занимаются. Но вот именно велоспорт нет: шоссейный, гонки на самообеспечении, которые во всём мире существуют уже довольно активно. В Америке, в Европе, гонка «Трансконтинентал», их куча, и такие велосипедные гонки уже давняя тема, так же как трейл-забеги. Сейчас велосипедная культура подрастает, но в рамках городов с более развитой инфраструктурой. Возле торговых и бизнес-центров появились велопарковки, и там уже ребята, которые много катаются, приезжают на работу на велосипедах. Это очень круто, это значит, что народ стал воспринимать велодвижение позитивно. Но пока ещё не хватает информационной поддержки, что можно не только самому по городу покататься, на работу, на мероприятии «Ночь Москвы» или на велопараде, но собираться с единомышленниками, встречаться каждые выходные, кататься вместе, тренироваться. Как в беговом сообществе, мы проводим тренировки. Можно проезжать на вело вместе 40-50 км, можно кататься также на 300-500 км в сутки. Эта тема существует, но не так популяризована она.
Бег — это свобода
— Что лично ты хотел бы сделать для развития велосообщества? Что ты можешь, что в твоих силах?
— Сейчас я внимательно слежу за ребятами, которые несколько лет развивают гонку «Тур Юнайт». От Мурманска и до Крыма она практически без асфальта, на самообеспечении, быстрая. У них есть сайт свой, можно изучить, очень крутые ребята. Это классная тема, у меня после Памира тоже витает идея создания гонки по высокогорью, по бездорожью, тоже на самообеспечении, на скорость обязательно, чтобы были какие-то лимиты. В рабочем режиме я её проработал, записал трек, записал цифры и думаю, что если сил хватит, — надо будет её сделать. Но наша задача — не просто гонку организовать, а людей захлестнуть, показать, что это клёво, доступно, что это определённый праздник для них. Так же как на беговые старты мы приезжаем, в том числе из-за настроения. Не все же бегут за призы. В велостартах тоже надо давать понять, что это для участников праздник, приключение и путешествие. Что это нужно, это важно в их жизни. Пусть это будет и семейная жизнь, с ипотекой или без, для спортсменов или неспортсменов — это важная составляющая, их спортивное развитие, это только укрепит их семьи. Для развития мы пишем книги, публикуемся, записываем лекции и видео. Всё стараемся отдать.
— В твоей речи стали появляться слова «наше» и «мы». То есть ты не один? У тебя есть некая команда сообщников?
— Ну, всё-таки, наверное, да. Так или иначе мы стараемся контактировать с теми, кто заинтересован. И я тоже стараюсь, как ловец душ, вижу, что человек горит, но немного сомневается, нужно ему сказать: «Ты можешь!» Он говорит, например, что у него нет велосипеда. На это я отвечаю: «Ты сделай выбор, а велосипед за мной уже, экипировка тоже, мне нужен твой выбор». Я вижу, что человек готов, ему нужно только немного помочь. А есть кто-то со своими знаниями организационными, он, может, не велосипедист и не бегун, но горит самой идеей и может помочь с организацией. Одному иногда сложновато, потому что есть знания о велосипеде, о путешествиях, но не хватает каких-то менеджерских и маркетинговых знаний. Очень здорово поэтому контактировать, получаешь новый опыт.
— Из всего вышесказанного — насколько вся эта история может проецироваться на женщину?
— Более чем позитивно.
— То есть делать кругосветное путешествие женщине возможно и по всем этим странам?
— Конечно, возможно и женщинам. И благо, что сейчас в России есть несколько примеров очень сильных девушек и женщин, как велосипедисток, так и мультиактивных, например Настя Янгирова. И есть ещё другие девушки, женщины, бабушки. Две сестры проехали путь Москва — Владивосток на велосипеде. Юлия Ивановна Михайлюк из Твери в свои 75+ лет за лето проезжает 10-20 тысяч километров, у неё и рекорд есть. Мы встречались с ней, и она меня поразила до глубины души своей добротой и радушием. Эти примеры не на плаву, это плохо. Но кто ищет, найдёт их. А если мы окунёмся в европейский и американский опыт, начнём шерстить книжки какие-то, то мы увидим, насколько там эта культура живёт и процветает, и никакого нонсенса в этом нет. Ездят и девушки, и женщины, ездят женщины на тандемных велосипедах с детишками по полгода по Южной Америке, по Африке. Бабушки, дедушки. Видишь это, и барьеры слетают.
— Тебе сейчас 30. Молодой, зрелый. У большинства твоих сверстников не то чтобы более низменные ценности, но более материальные — квартира, карьера, у кого-то уже жена и дети. А у тебя на уме — познания, открытия. Не задумываешься уже осесть где-то?
— Осесть я бы, может, и с удовольствием. Но пока нужно доделать все дела. Моё личное пространство умещается в раскрытых ладонях. Не буду говорить, что в них находится. То есть осесть — это здорово, но пока не к месту. Это сейчас не мой приоритет. Мы и так живём часто по навязанному шаблону.
— Ну лет до шестидесяти ещё покатаешься.
— Осесть время ещё будет. Смотри на тех же альпинистов — дядечек, которым 60-70 лет, они занимаются этим всю жизнь. Главное — попасть в ту среду, в которой такие же единомышленники, это очень здорово. Тогда уже не надо думать о том, чтобы осесть.
Мне иногда тоже нужно какое-то время, чтобы полученную информацию выдать людям, читать лекции, проводить презентации. Нужно время, чтобы писать книги. Осесть хочется, и спокойно тренироваться или что-то ещё делать. Но в целом ещё не время для этого. Я не так много живу на самом деле пока. Сначала ты ходишь в садик, потом в школу, в университет — активной жизни всего десять лет получается, когда всё возможно, всё доступно и открыто.
— Добро пожаловать в команду, будем ждать новых отчётов.
— Будем продолжать! Спасибо!
Мне нравится
