О том, как работают спасатели, что самое опасное в горах, можно ли спланировать безаварийное восхождение, почему страх заставляет думать, а стресс парализует, ведущему подкастов «Спорт-Марафон. Аудиоверсия» Артуру Ахметову рассказал наш амбассадор, горный гид, инструктор альпинизма Сергей Веденин.
Если слушать вам приятнее, чем читать, включайте наш подкаст.
— Ты работал в спасательной службе МЧС. Это был осознанный выбор или ты попал туда случайно?
— В один момент были трудности в Москве: в личной жизни, в бизнесе. Я решил отдохнуть и уехал в горы, чтобы работать спасателем.
Есть такая большая Эльбрусская поисково-спасательная служба, в которую входят Терскольский, Шхельдинский, Нальчикский отряды и отряд Адыр-Су. У каждого из них своя специализация. Я почти пять лет трудился в Шхельдинском отряде, мы были больше альпинисты, чем лыжники.
В «Шхельду» всегда было сложно попасть, незнакомых людей туда не брали. Это закрытая организация с домиком в лесу на склоне горы, в котором живут десять человек, и единственное место в Приэльбрусье, где давали служебное жильё. Так получилось, что я начал ходить в горы вместе со спасателями из «Шхельды». Там работало много сильных приезжих альпинистов и многие были моими друзьями. Я написал начальнику Шхельдинского ПСП Игорю Череску, известному как Командор. Моя квалификация позволяла, коллектив согласился — так меня взяли.
— Как проходят будни спасателя?
— Они очень разные. Ребята из Московской службы, когда увидели мою книжку спасателя, спросили: «Что это вообще такое, почему такая тоненькая тетрадка? У нас у каждого гроссбух».
Спасатели в столице работают 5-7 — иногда больше — выездов в день. У меня за пять лет заполнены шесть страниц. В горах проходит по десять спасработ в год, но длятся они по трое суток.
— Наверное, интересное ощущение у спасателей: ты и работать хочешь, но и людям не желаешь попадать в такие ситуации, из которых их надо вытаскивать?
— Спасатели не хотят работать, спасатели хотят ходить в горы. Представь, живёшь в горах, у тебя хорошая физическая форма, есть акклиматизация, навыки, умения, но тебя не пускают, потому что если ты сейчас пойдёшь в горы, а в это время что-нибудь случится, то сдёрнуть тебя оттуда невозможно. В сезон спасатели сидят на месте и ждут спасработ, а в горы они ходят в конце сентября или в октябре, когда все уже уехали и там никого нет, но есть остатки погоды, и ты пытаешься успеть сходить что-нибудь для себя. Одна из причин, почему я перестал работать спасателем: живя в горах, очень сложно ходить в горы. В первый сезон я сходил 25 гор, во второй — 12, потом 5, потом 3.
— Вопрос обывателя: почему тех, кто идёт на Эверест, К2 или Броуд-пик, чаще всего не спасают?
— Я не специалист по восьмитысячникам, но знаю, что при восхождении на Эверест каждому участнику коммерческой группы объясняют правила игры. В верхнем штурмовом лагере на высоте 8000 метров у тебя утром будет два кислородных баллона. Ты просыпаешься, вылазишь из спальника, закрепляешь первый баллон, щёлкаешь подачу три литра в минуту и идёшь наверх. По расчётному времени первый баллон заканчивается на вершине, ты пристёгиваешь второй, радуешься и начинаешь спуск. Когда доходишь до лагеря, в баллоне остаётся небольшой запас.
Люди, которые ходят на Эверест с кислородом, начинают его использовать на высоте примерно 7000-7500 метров над уровнем моря. Это и есть их реальный уровень акклиматизации. В любой момент может что-то пойти не так: человек устал, не хватило физической формы, выносливости. Альпинист выходит на восхождение и понимает, что двигается медленнее плана и что вряд ли дойдёт до вершины. Но он потратил два месяца жизни, гигантское количество сил, денег, и ему очень хочется взойти.
Есть простой путь — протянуть руку в рюкзак и увеличить подачу кислорода до шести литров в минуту. Становится теплее, темп передвижения растёт. Человек выходит на вершину, подсоединив второй баллон, а на спуске у него заканчивается кислород. И в этот момент с высоты 7000 метров организм «подпрыгивает» до высоты 8800 метров. Минут через 15-20 человек садится на снег, потом ложится и лежит. Он живой и будет жить ещё довольно долго. Мимо него проходят люди, у которых те же самые два баллона. Попытка оказать помощь — дать подышать своим кислородом — уже не сработает. Можно попробовать тащить пострадавшего вниз, но темп падает в 10 раз, а у того, кто оказывает помощь, тоже заканчивается кислород, и он ложится рядом.
Первое правило спасательных работ — не увеличить количество пострадавших. В такой ситуации либо рядом должны быть альпинисты с двойным запасом кислорода — спасательная команда, либо люди, которые могут выполнять тяжелейшую физическую работу по транспортировке пострадавшего без кислорода. Таких людей мы знаем, это мутанты, их в мире два десятка человек, и все они великие альпинисты.
Надо понимать, что проходящие мимо люди — не звери, они знают, что попытка оказать помощь увеличит их шансы остаться на горе. А человек, который открыл баллон, нарушил правило, которое ему проговаривали в каждом лагере. Он сам принял решение, и обвинять в этом кого-то другого нельзя.
— А можно взять три баллона?
— Да. Шерпы поднимут и третий, и четвёртый. Можно нанять проводника, который будет нести запасные баллоны, но организовывать это всё надо заранее.
— Тебе принадлежит фраза «Безопасность в горах — это миф». Что она означает?
— Мы все торгуем безопасностью, я в том числе. Безопасность — маркетинговая идея, которая хорошо продаётся. Но в горах нельзя говорить о безопасности. Она как стерильность: достижима в некоторые моменты времени и в специальных условиях. В горах можно говорить об управлении рисками и безаварийности.
Выезжая в горы, очень важно понимать, что вы совершаете опасные действия, потому что человек, который осознаёт опасность, может ей управлять. Навык этот сугубо практический, он тренируется. Гиды и инструкторы тратят много времени и сил, чтобы научиться управлять рисками для себя, всей группы и окружающих.
Лекция Сергея Веденина «О культуре внетрассового катания»
— Что самое опасное в горах?
— Есть разная статистика: камнепады, срывы, лавины. Но всё это не совсем верно. Самым опасным для человека в горах является сам человек. Такая картина: лыжник едет с горы и падает, а потом говорит, что снег жёсткий, лыжи не те, ботинки разболтались. Человеку свойственно даже в самых незначительных неудачах обвинять не себя, а окружающее: природу, людей, снаряжение. Хотя причина срыва или падения всегда одна — недооценка сложности рельефа и переоценка собственных возможностей.
Для массы людей горы — сначала красивая картинка из телевизора, потом первый и второй опыт. Под руководством грамотного инструктора всё это проходит гладко. Начинающие альпинисты или скитуристы не обращают внимания на реальные опасности и тот объём усилий управления рисками, который вкладывает гид или инструктор, чтобы обеспечить безаварийность мероприятия.
— Как человеку без опыта подготовиться к горам?
— Есть проблемы, которые лежат в области психологии и планирования, — это сложные навыки soft skill.
Мы все с удовольствием тренируем вещи, которые у нас получаются. Для гор это физическая и техническая подготовка, работа со снаряжением. Люди фанатично покупают снарягу, тренируют ОФП и специфические вещи. Это здорово, это правильно, так и должно быть. Но есть правило: 20% усилий приводят к 80% результата, а следующие 80% усилий добавляют 20% результата. То есть сначала можно приложить немного усилий и получить большой выигрыш, но зато потом каждый следующий шаг будет даваться сложнее. Если вы хорошо бегаете и хотите бегать ещё лучше, нужно приложить гигантский объём усилий. Но на безопасности и достижениях сказывается не то, в чём вы хороши, а то, в чём слабы. А слабы мы в психологии, планировании — тех вещах, которым уделяем очень мало внимания. Отсюда появляется много проблем: плохое планирование, недостаточная психологическая устойчивость.
Кроме того, есть и внешнее воздействие. Массмедиа тиражируют образ героя — человека, который, несмотря на трудности, достиг, залез, спустился, пробежал. И сообщение об этом обязательно появится в социальных сетях, о нём напишут СМИ. Но есть и те, у кого не получилось, о них никто не рассказывает. Это называется систематическая ошибка выжившего.
Есть показательный пример. Райнхольд Месснер известен тем, что первым сходил на все 14 восьмитысячников. В одной из книг он пишет: «Думаете, я известен тем, что залез на все восьмитысячники? Нет! У меня было более 50 попыток, чтобы сделать эти 14 восхождений».
Подумайте, человек возвращался три раза из четырёх. Именно поэтому он до сих пор жив, именно поэтому ему удалось взойти. Месснер пропагандирует такую идею: умение вовремя остановиться, оценить свои силы, окружающие опасности и принять взвешенное решение — это самый важный навык, который нужно развивать.
Ещё один сложный момент — психологическое давление группы. Месснеру было проще, он много ходил в одиночку. Когда ты лезешь один без страховки, ты очень честен с собой. Чётко понимаешь: сможешь или нет. Я иногда хожу соло для отрезвления картинки: ты осознаёшь, что цена ошибки высока, что полёт будет долгий, а удар быстрый.
За 30 лет альпинистского опыта я понял, что мои ощущения — это синусоида: сначала ничего не умею, затем я развиваюсь и становлюсь лучше, потом я бог, я всё могу. И в этот момент горы тебе говорят: «На!» Ты скатываешься вниз на позицию «я лох, я ничего не умею». Я смог сделать так, чтобы амплитуда синусоиды немного сузилась. Я давно перестал считать себя богом, ведь чем честнее ты себя оцениваешь, тем менее болезненна реакция природы.
© mountschool.ru
— Что делать, чтобы избежать опасности в горах?
— Хорошо планировать. Планировать приходится массу вещей. От того, куда вы собираетесь ехать, зависит многое: как выстроить логистику, сколько понадобится денег и какое снаряжение брать. Здорово бы ещё планировать техническую и физическую подготовку к мероприятию не только самостоятельно, но и с друзьями, которые едут с вами.
Когда я был начинающим, собрались группой в горы. Я долго готовился: бегал, ходил на скалодром, практиковал восхождение на ИТО. Перед выходом на маршрут выяснилось, что остальные участники команды не тренировались. Команду пришлось менять. Чем чаще ходишь в горы, тем сложнее становятся маршруты, а такие моменты опаснее. Мне повезло: потом я нашёл напарника, с которым ходил десять лет. У нас были совместные планы и тренировки.
Ещё одна область планирования — организация спасательных работ. Есть несколько блоков вопросов, о которых необходимо задумываться.
Первый. Что делать, если в самой отдалённой точке маршрута один из участников команды получил травму и не может самостоятельно передвигаться. Кому звонить? Кто займётся координацией в городе? Кто, как и за какие деньги будет организовывать спасоперацию?
Второй. Кто и как будет оказывать первую помощь? Есть ли в аптечке всё самое необходимое для этого? Кто будет консультировать, кто возьмёт на себя ответственность?
У нас в походе мальчик отрезал себе половину пальца. Хорошо, что вдоль, а не поперёк. В аптечке было 4-5 штук бинтов. Нам пришлось, как на войне, перевязывать рану, потом стирать бинты. Снова перевязывать и снова стирать. Очевидно, что взятых с собой бинтов оказалось мало.
Основные травмы в горах — переломы из-за падений. Я наблюдал ситуацию, когда альпинист погиб из-за перелома голени. Кровопотеря была минимальной, но всё пошло не так: неправильно зашинировали, тащили волоком, не смогли выйти на связь, потому что рация замёрзла.
Чтобы правильно оказать первую помощь, нужны навыки. Как минимум необходимо пройти курсы Красного Креста и ежегодно обновлять знания, потому что они забываются за 8-10 месяцев.
Ещё надо понимать, что, когда вы оказываете человеку первую помощь, вы делаете ему очень больно. Это не так просто принять психологически. Можно пожалеть пострадавшего и ничего не предпринимать, но тогда есть вероятность, что всё закончится трагически. Был случай, когда человек упал на камни, его пожалели и не стали переворачивать, чтобы осмотреть ему спину. Оказалось, что там у него была большая рана и серьёзное кровотечение.
Если в момент планирования вы понимаете, что не вытащите человека, участники экспедиции должны знать, что шансов на спасение нет. Как с Эверестом: если ты открываешь баллон больше, чем нужно, ты можешь умереть. Для многих это является отрезвляющим фактором. А если нет возможности обеспечить людям безопасность, надо что-то менять.
На занятиях по лавинной подготовке в Москве я не могу обучить людей оценивать опасность склонов, маршрута, рельефа. Я тренирую с людьми спасательные работы и яростно пугаю. Человек, который боится, лучше включает голову, чем человек, который не боится совсем.
Статья по теме
— Были ли у тебя в практике ситуации, когда к несчастному случаю приводили ошибки при подготовке и планировании?
— Приэльбрусье, 9 мая. В этот день закончился забег на Эльбрус. Мы, как спасательная группа, обеспечивали безопасность участников. Вся служба находилась на горе. Я с пяти утра сидел на седловине и спустился вниз вымотанным. Около семи вечера звонок: «Человек сломал ноги. Надо спасать!»
Несчастный случай произошёл с группой опытных ребят из Санкт-Петербурга. Они шли на Эльбрус по восточному ребру по Ачкерьякольскому лавовому потоку. Это длинное, довольно интересное, сложное и полностью автономное восхождение. На спуске с вершины молодой человек оступился — зацепился кошкой о кошку, упал с отметки 5600 метров и долетел до отметки 5000 метров. Нам сообщили, что к нему подошла группа и оказала помощь, ребята поставили палатку и ждут спасателей.
Семь вечера 9 мая — это худшее время в году, когда что-то может случиться: до наступления темноты полтора часа, «живых» спасателей, которые могут выбежать прямо сейчас, практически нет. У нас было два варианта на выбор: либо выходим и идём всю ночь по холоду и жёсткому льду, либо утром летим на вертолёте. При любом раскладе мы окажемся у пострадавшего примерно в одно и то же время, но, если выходим сейчас, будем «убитые» и без транспорта. Нам обещают погоду. Ночью мы просыпаемся, пакуемся. Бах! Погоды нет! Пришлось идти скитур. Я подошёл к пострадавшему около 12 часов дня 10 мая и увидел, что ситуация, мягко говоря, плохая. Парень сорвался, пролетел 600 метров, цепляясь зубьями кошек. У него открытые переломы ног, торчат кости.
Группа после падения подошла к пострадавшему через 1,5 часа. Всё это время человек лежал на льду, под ним была лужа крови. Плохо подготовленные люди наложили ему на ноги жгуты, которые применяют только для артериальных кровотечений. Если бы у него было артериальное кровотечение, за это время он бы уже умер. Пока его друзья ходили за палаткой и вырубали в крутом ледовом склоне место под неё, пострадавший продолжал лежать на улице. Потом его затащили в палатку и вспомнили про жгуты. Их сняли, но кровь не остановилась. Участники испугались, высунули ноги парня на улицу и обложили снегом. Так он пролежал больше 16 часов. Ещё выяснилось, что у группы не было аптечки, с собой только два бинта, три таблетки «Кетанов», одна ампула обезболивающего, но без шприца. Не было и страховочных систем, верёвок, буров.
Вообще, ходить по Ачкерьяколю без верёвки — самоубийство. Там драный ледник, сложный рельеф, трещины. Опытные люди почему-то решили, что майский Эльбрус с Ачкерьяколя — это просто, быстро и то же самое, что бегать по классике.
В час дня мы начали транспортировать парня вниз, один раз на крутом рельефе сорвались вместе со спасательными санями «Акья». К 12 ночи дотащили пострадавшего до «Приюта 11» и сдали его врачам скорой помощи. Парень остался жив, даже в горы ходит, но уже без ног.
— Верно ли, что при восхождении на любую вершину самое сложное — это спуститься с неё?
— Не совсем так. Раньше говорили, что большинство несчастных случаев происходит на спуске, но есть международная статистика, которая показывает, что аварийные ситуации чаще всего бывают на участках, которые не являются самыми сложными на маршруте, в том числе и на спуске.
Как это происходит: группа подошла к вертикальной стене, пролезла сложный кусок и оказалась на пологом участке. Потом все расслабились, решили ускорить темп передвижения и пустили вперёд менее опытного участника. Несчастные случаи на простых участках — история про психологию, а не про технику.
© mountschool.ru
— В любом походе — в высокие или низкие горы — важна психологическая подготовка. Поделись лайфхаками, как настраивать себя, чтобы безопасно ходить в горы.
— Все чего-нибудь боятся. Страх — реакция организма на внешнюю ситуацию. Он помогает нам не умереть здесь и сейчас. Когда становится страшно, человек начинает задумываться о том, что делать.
Страх бывает разный, кроме того, и люди реагируют на него по-разному в зависимости от пола, возраста и опыта. У тех, у кого переносимость страха хорошая — боится слабо, происходит всплеск гормонов, учащается сердцебиение, повышается тонус мышц. Человек испугался, но собрался и готов работать. Такой стресс приводит к улучшению ситуации. У тех, кто боится сильнее, страх вызывает состояние дистресса, когда гормонов выделяется больше, пульс зашкаливает, руки трясутся, а человек впадает в ступор.
Бороться со страхом не надо, нужно попытаться удержать его на среднем или низком пределе, когда он стимулирует, а не стопорит. У меня в жизни было несколько моментов, когда я понимал, что цена ошибки очень высока. Пальцы сразу дубели на рельефе, а ноги тряслись.
— Как вывести себя из этого состояния?
— Люди, которые отлично катаются на лыжах по трассе, перестают ехать, когда мы выезжаем на привычный для меня рельеф с камнями, деревьями, сбросами и лавинами. Они испытывают сильный стресс. У меня он тоже есть, но совсем небольшой. У группы стресс зашкаливает.
Всю свою жизнь мы нарабатываем мышечную память. Например, научился брать чашку, потом умеешь делать это всю жизнь. Все эти действия укладываются глубоко в голове и там лежат, а когда они понадобились, мозг их сам выдёргивает. Во время стресса канал, соединяющий мозг — хранилище того, что ты умеешь, — с руками и ногами, сужается и в один момент закрывается совсем. Так появляется состояние ступора. Человек, который при пожаре бросает кого-то в огне и убегает, не всегда плохой. На его действия влияет высокий стресс и его слабая переносимость.
Чтобы вывести себя из такого состояния, нужно бороться за позитивное мышление и перестать думать, что вы сейчас умрёте. В голове должны быть такие мысли: «Сейчас отдышусь, сделаю два движения, остановлюсь и отдохну. Когда я стартую на лыжах, я делаю поворот перед камнем, после камня, потом останавливаюсь и стою».
Ещё один способ: закрыть глаза и подышать. Десять глубоких вдохов сжигают адреналин, уровень тревожности падает, человек начинает думать.
Кому-то помогает разговаривать с организмом: «Рука, держи! Нога, стой!» А кому-то планировать трудный участок, рубить спуск или подъём на куски: «Делаю два движения, кладу точку». На точке можно постоять, отдохнуть, отпустить руки.
У меня была история, когда я вылез 25 метров без точек страховки, потому что ощущал себя героем. Было сложно себя успокоить, поэтому пришлось просто лезть.
— Если рядом человек в состоянии стресса, как на него повлиять? Пощёчины помогут?
— Выделяют три состояния стресса. Первое — человек контактен и адекватен. Разговариваем друг с другом, оцениваем внешнюю обстановку, принимаем адекватное решение. В этом состоянии у человека всё хорошо, немного стресса есть, но его уровень небольшой.
Следующее — контактен, неадекватен. Товарищ на тебя смотрит, кивает головой, что-то говорит, но делает ерунду. Если он сейчас не нужен для каких-то действий, можно подождать пять минут, за которые человек успокоится. Если место опасное или он необходим для работы, бить по лицу не надо. Потерпите немного, налейте чая и поговорите с ним. Очень помогает, когда предлагаешь какой-то выбор: «Будешь кофе или чай? Шоколад или сникерс?» Человек в стрессе перестаёт думать о том, что он сейчас умрёт, начинает размышлять о чае и шоколаде и приходит в себя. В лавинных спасработах, когда время является жёстко ограничивающим фактором, нужно дать простую команду: «Возьми лопату, принеси лопату, копай здесь». Он копает, а через две минуты становится адекватным.
Третье состояние — неконтактен, неадекватен. Человек смотрит сквозь тебя, не реагирует или делает ненормальные вещи. Можно его потрясти или слегка похлопать по лицу, но нужно быть готовым к тому, что, когда вы похлопываете крепкого мужчину, при переходе в состояние «контактен, адекватен» он может ударить вас.
В моей инструкторской практике были неприятные истории. Однажды дюльферяли по верёвке по льду, до более-менее ровного места ещё 100 метров, а один участник со словами «я устал, замёрз, хочу домой» начинает отвязываться от верёвки. Это классическое состояние «неконтактен, неадекватен». Тянуться было далеко, поэтому я ручкой ледоруба его слегка бил по каске. Это не больно, только звон в ушах и фонтан слёз.
— Представляю, ты высоко в горах, замёрз, хочешь домой, а тебя бьют по каске. Это должно отрезвить.
— Человек даже не помнил потом эти десять минут бодания за верёвку и толкания около станции. Он был абсолютно неадекватен.
— Подытожим разговор. Как сделать свой поход в горы безаварийным?
— Все должны понимать, что горы опасны. Кроме объективных факторов — лавин, камнепадов, перемены погоды, есть субъективные. Это люди: вы, напарник или окружающие. Все риски нужно осознавать и принимать, уметь ими управлять, быть психологически готовыми к тому, что что-то может пойти не так, и знать, что в такой ситуации делать. Перед выходом нужно потратить хотя бы минимальные усилия на планирование и психологическую подготовку себя любимого и группы перед выходом.
Статья по теме
— Какие у тебя планы на 2020 год? Есть в них новые высоты?
— Мы каждый год планируем и ходим новые маршруты. В 2020 году собираемся сходить кольцевой скитурный маршрут по национальному парку «Экрен» во Франции. Это локальный «подвиг» с восхождением на четырёхтысячники. Ещё планируем разведку в Норвегии в Люнгенских Альпах.
На ноябрьские праздники я обязательно поеду в Иорданию. Там мой любимый район для лазания и самое красивое место в мире.
Мне нравится
