В середине декабря мы подвели итоги первого YouTube-контеста «Спорт-Марафон». На конкурс видеороликов на аутдор-тематику было прислано почти 350 фильмов. Победителем стал Роман Дочук — путешественник, отличный видеограф и отец двоих детей. Его работа «Недетская автономка» победила в номинации «Лучший поход с детьми», а сам Роман вошёл в команду наших амбассадоров. Поговорили с новым амбассадором о его пути в аутдоре и о том, как привить детям любовь к походам, чтобы все получали удовольствие и никто не страдал.
Если слушать вам приятнее, чем читать, включайте наш подкаст:
— Роман, ты сейчас живёшь в Таганроге. Ты там родился или оказался по стечению обстоятельств?
— Да, я живу в Таганроге, это прекрасный город, родина Чехова, родина Фаины Раневской. Об этом многие знают, но он славен не только этим. Такой прекрасный приморский городок, очень кулуарный, очень маленький, здесь все друг друга знают. У нас город самых коротких рукопожатий. То есть, если ты не знаешь человека, наверняка у тебя есть товарищ или знакомый, который этого человека знает. Я не родился в этом городе, мы сюда переехали. Родился я на Сахалине — это самый дальний восток нашей родины, если не считать Камчатку и Чукотку.
— Все всегда забывают про Чукотку. Хорошо, что ты вспомнил, потому что я там прожил 17 лет своей жизни, и я тебе уже благодарен.
— Да, если говорить о самом восточном уголке, ребята, то это Чукотка, не забывайте про это. Сахалин — это остров, а Чукотка — это прекрасный, очень красивый край, и я там обязательно побываю. На Чукотке я не был, но я слушал ваши лекции о Чукотке, это очень круто. Я вообще очень хочу хорошенько изведать свою страну. У нас уйма прекрасных уголков, где мы ещё не были. Так вот, я родился на Сахалине, мой отец — шахтёр, угледобывающая промышленность. В 1994 году шахта закрывается, и мы переезжаем жить в Таганрог. Поэтому я с Дальнего Востока. У меня есть какая-то дальневосточная закалка и необходимость находиться в холмистой, гористой местности или рядом с океаном — это во мне сидит с детства.
— Роман, я смотрю на твою страницу в соцсетях и вижу, что ты человек очень многих увлечений. Я вижу у тебя фотографии с каких-то единоборств, вижу, как ты где-то плаваешь, где-то ходишь по горам, где-то ездишь на велосипеде. Расскажи, из чего сейчас состоят твои увлечения, если мы берём сферу аутдора.
— Если не брать спортивные увлечения — а спорту, точнее греко-римской борьбе, я отдал всё юношество и всю молодость, — я очень уважаю бег, велосипед (различные велотуры), походы, естественно, мне очень нравятся походы с детьми. Зимой это горные лыжи.
— Когда ты начал ходить в горы и что это были за горы?
— Самое первое аутдор-приключение, которое у меня случилось, — с моими боевыми друзьями, бывшими спортсменами, мы решили поехать в Абхазию на велосипедах. Посмотреть горную Абхазию, в район озера Рица и выше. Это было в 2011 или 2012 году, получилось очень крутое приключение. Наверное, с этого началась наша страсть и любовь к каким-то выездам в горы. Горные районы Кавказа — мы там бываем чаще всего.
— Таганрог — вообще удобное место для того, чтобы планировать путешествия по Кавказу, по Абхазии. Крым у вас недалеко.
— Да, Таганрог действительно расположен очень удобно. Сел на машину — и ты в горах или на море. Мы сейчас планируем поездку с семьёй в Грузию, кататься на лыжах в Гудаури, и поедем туда на машине, это удобно.
— Расскажи про свою семью.
— Моя боевая команда — это моя жена Женя, старший сын Сашка, моя гордость, ему 6 лет. И дочь Олька, 4 года, ей тоже горжусь очень.
— В каком возрасте вы начали брать детей в горы?
— Женька ходила в горы со мной, будучи ещё беременной. А Сашку в первую поездку мы взяли в три месяца — поехали на поезде посмотреть Олимпиаду в Сочи. Нам многие говорили: «С трёхмесячным — это что-то перебор, ребят, ещё и в поезде». Но поездка была классной, остались только положительные эмоции. И постепенно, по мере взросления Сашки, мы начали брать его с собой. Не скажу, что прям в автономные какие-то походы, но есть прекрасные места, которые удобно посещать с детьми. У нас таким местом стала Дигория — это очень красивый район в Северной Осетии. Там есть база «Таймази», раньше она называлась базой Таганрогского радиотехнического университета. Она такая маленькая, очень такое кулуарное, красивое место, куда можно приехать и с маленькими детьми разместиться и погулять радиально. Чтобы не сразу в палатку, но в то же время показать детям красоту нашей природы. Вообще же таких мест на Кавказе много: и Узункол, и Уллу-Тау, полно таких мест, куда можно приехать и погулять радиально.
— Твоя супруга Женя на момент вашего знакомства была как-то связана с походами? Или ты привил ей страсть к этому?
— Это я привил. Впервые потащил её в поход, по-моему, как раз по горной Абхазии. Мы туда приехали отдыхать как пляжники и решили взять с собой рюкзаки и пойти в горы. И мы спросили у ребят, которые туда водят экскурсии на лошадях, можно ли туда отправиться? Нам сказали: «Нет, там ещё снег лежит, приходите через месяц». Но как через месяц, если нам уже уезжать через несколько дней. И мы всё равно собрались, пошли, насладились. Там было ходимо и прекрасно, хотя нас отговаривали внизу. Мы когда спустились, сказали, что туда уже можно ходить, а нам ответили: «А, ну вы же роботы, кто ж знал». Такую фразу нам сказали, мы запомнили.
— Когда вы говорите детям: «Собирайтесь, мы идём в горы», как они реагируют? Это для них радость или всё-таки «может, мы дома посидим, телевизор посмотрим»?
— Здесь особая история. Получается так, что не мы им говорим, а они нам очень часто говорят: «Мы хотим в путешествие, мы хотим в поход». Иногда говорят «путешествие», иногда — «поход», но всегда подразумевают одно и то же. Им хочется вот этих приключений, дух приключений в них уже сидит. Они очень часто пересматривают наши ролики. И это такой большой лайфхак: чтобы вытягивать детские воспоминания, ты записываешь что-то, хранишь у себя на канале на YouTube или в социальных сетях, и дети часто просят: «Поставь это, поставь то, поставь, как мы возле речки, как мы ходили по бревну». Они помнят это, как мультфильмы какие-то, им это важно, нужно, и они хотят туда вернуться.
— В общении со сверстниками делятся ли они своими путешествиями и удаётся ли им сейчас уже привить сверстникам такой интерес к путешествиям? Не наблюдали такого?
— Я точно знаю, что у Оли это очень хорошо получается, она у нас любит поговорить. У неё есть подружка в садике — Таисия, так вот, благодаря Оле Таисия хочет в поход и дёргает родителей, и родители уже созревают к тому, чтобы сходить в поход.
— Родители, наверное, заочно тебе говорят: «Спасибо, Роман».
— На самом деле походы с детьми для многих родителей, да и в целом для многих людей, даже не с детьми, — это что-то очень серьёзное. На самом деле всё гораздо проще, чем кажется. Когда-то я увидел, по-моему, на сайте Дмитрия Ковинова: вот ты смотришь на гору, она кажется неприступной, просто отвес, а по мере приближения к ней ты видишь, что есть какие-то тропинки, какие-то уступы, то есть там можно пройти. Это всё происходит при приближении, а если сидеть и смотреть издалека, она так и будет всегда неприступной. Ну и всё-таки для детей это больше приключение. Для них это: «папа с мамой снова куда-то идут, пойдём-ка мы с ними!» Для нас это не является каким-то напрягом, какой-то работой. Мы как раз туда стремимся и идём, потому что нам хочется прикоснуться к природе и отдохнуть. А дети нас в этом поддерживают. Мне с этим очень повезло. Может быть, мы просто выбрали правильный подход. У меня есть фишки, как ходить с детьми ненапряжно, чтобы все получали удовольствие, чтобы поход был событием, после которого не выдыхаешь, мол, слава богу, это закончилось, а которое дети будут ждать.

— Расскажи, как привить детям любовь к походам и как вообще вести себя с ними в походе?
— Во-первых, ходить с самого маленького возраста. Когда мы приезжали на базу «Таймази» и ходили там радиалки, Сашка ходил какое-то безумное количество километров в то время, когда он ещё плохо ходил. Ребёнку же без разницы, куда идти, — он видит, что мама с папой идут, и он идёт, и ему интересно. Поэтому ходить можно в принципе с любого возраста. Мы ходили, когда Оля была ещё очень маленькая и не могла ходить, а Сашка ещё плохо ходил. Мы брали с собой слинг, Оля была в слинге на спине у папы или мамы, а Сашка шёл своими ногами. Мы ходили, гуляли радиалки. Затем, когда они подросли, мы начали ходить уже вместе, и нам было полегче, мы могли с собой взять рюкзак, какие-то вещи и идти подальше. Поэтому можно ходить с самого-самого раннего возраста.
Про высоту. Многие, наверное, скажут, что есть какие-то ограничения. Безусловно, ограничения по высоте есть, но я думаю, что горы Кавказа до 3000 метров не сильно вредны, по крайней мере, я слежу по своему опыту, у меня есть свой эмпирический путь. Никаких нарушений у моих детей нет, они здоровы, выглядят прекрасно, всё хорошо. Поэтому можно смело ходить на Кавказе. В этом походе, который выиграл YouTube-контест, мы ночевали в районе 2800 метров, в районе перевала Аюлю. Это была первая такая высокая ночёвка, но дети хорошо переносят, особенно если они весь день шли, они просто без задних ног падают, и всё нормально. Так что по высотам, если вы ходите на Кавказе, можете сильно не заморачиваться.
Самый важный момент — по интересам, потому что дети склонны поднывать, канючить, уставать. Когда они устают, они могут вообще отказаться идти. Как мы с этим боролись? Здесь всё тоже очень просто. Детям нужен интерес, поэтому, когда вы планируете поход, вы должны много рассказывать об этом месте, куда вы идёте: что там есть, какие там животные есть, кого вы там можете встретить. Сашке я не раз повторял, когда мы шли: «Мы идём на крышу мира». — «Как на крышу мира?» — «Так. Мы будем стоять на такой высоте, откуда видно всё-всё». И ему это интересно, он спрашивает: «Сколько ещё до крыши мира? Сколько ещё туда идти?» Или я ему рассказывал, что мы увидим самое большое озеро, откуда практически вся вода берётся. И он идёт, ему интересно. Вот такими штуками можно развить у ребёнка здоровый интерес, тогда он будет идти быстрее вас, реально. Вот в этом походе я шёл последний. У меня был очень тяжёлый рюкзак, потому что автономка подразумевает много продуктов, много вещей, ещё я нёс палатку и какие-то вещи. Я шёл под «сороковкой», а жена несла реальную «двадцатку».
— Ну ещё в твоём рюкзаке была очень богатая фантазия, судя по твоим рассказам, поэтому тебе было тяжело.
— Фантазию я нёс в голове, надеюсь, но да.
— Что ещё нужно предусмотреть, когда идёшь в поход с детьми?
— Естественно, предусмотреть нужно погоду. Есть специальные сервисы, например SnowForecast, — чтобы хотя бы примерно понимать, что вы не идёте в ливень какой-то жёсткий. Потому что маленьким детям такая школа выживания вряд ли понравится, и она ни к чему. Поэтому лучше подготовиться и посмотреть погоду. Даже если вы подготовились и посмотрели погоду, всё равно нужно иметь хорошее снаряжение, дождевые комплекты, тёплые вещи, которые помогут в походе и однозначно не подведут. Самое важное — быть уверенным в снаряжении, потому что если у ребёнка ботинки или какие-то такие фундаментальные основы одежды откажут, тем более в автономном походе, то я не знаю, из чего их мастерить на ходу. К экипировке надо отнестись серьёзно.
О продуктах — есть у нас такая фишка, мы очень часто сталкивались с грызунами, поэтому распределяем меню и заматываем в пакеты, плотно заматываем скотчем, получаются такие «снаряды». На каждый завтрак, обед и ужин у нас отдельный «снаряд», который мы вскрываем ножом. Последнее время мы стали носить с собой специальную газовую горелку и баллончик, чтобы сжигать бумажный мусор. И обязательно берём треш-бэг, куда кладём всё, что не сжигается.
— В ваших семейных походах вы как-то распределяете роли? Например, папа — это руководитель экспедиции, мама отвечает за…
— В семейных походах папа — безоговорочный лидер экспедиции, мама — правая рука, помощница. В то же время она отвечает за детей, когда им нужна какая-то помощь, они с чем-то не справляются. И приготовление пищи, оно такое ситуативное, это могу сделать и я, и она. Дети также помогают, мы их обязательно привлекаем, чтобы они не были просто сторонними наблюдателями. Им нравится быть полноценными участниками команды. Вот у нас команда, у нас связка, всё серьёзно, поэтому Саша или Оля могут помочь приготовить еду. Или мы пришли куда-нибудь и видим, что люди до нас оставили там мусор, фантики, бумажки, пластиковые бутылки. Я им говорю, что у нас сейчас такой квест, мы очистим природу. Они очень любят это делать, пробегают по полянке, и, кто больше всего мусора насобирает, тот самый большой молодец и получает какую-нибудь плюшку.
— Сейчас тебе чаще удаётся ходить в походы с семьёй или случается и в составе других команд?
— Чаще у меня получается ходить с семьёй — это моя основная команда, которая уже подтягивается к большим высотам, к серьёзным каким-то свершениям, у нас большие планы. Ещё у меня есть три боевых друга — Дима, Юра и Миша, мы вчетвером ходим интересные для себя маршруты. Это восхождения на Казбек, на Эльбрус, мы заходили на Казбек уже и с южной, и с северной стороны, на Эльбрус четыре или пять раз, точно уже не помню. Вот с ними мы ходим высотные какие-то восхождения и интересные маршруты по Кавказу. Иногда даже прям очень сложные, потому что раньше, в советские времена, существовало очень много маршрутов, которые сейчас недоступны, и люди по ним практически не ходят. Это сопряжено с тем, что нужно оформлять пропуска в пограничную зону, это очень сложно. Именно подготовить документы для этих походов — целая заморочка.

В прошлом году мы заморочились, подготовили документы, но тропы, которые нанесены были на Maps.me, оказались настолько заросшие, дикие, и звери там дикие, там к человеку не готовы. Там был очень серьёзный поход, по окрестностям Архыза мы очень сильно поблуждали, скажем так. Мы порвали всё снаряжение практически и больше проползали, чем шли. То есть ты проталкиваешь рюкзак, потом пролезаешь сам, такие были места.
— Поэкстремалить ты тоже любишь?
— Очень, да. Я вообще считаю, что человек способен на всё, но, конечно, один раз. Грубо говоря, вывалиться из машины на скорости 200 км/ч способен каждый, но повторит это уже не каждый.
— С тобой происходило что-нибудь необычное в горах? Расскажи какой-нибудь интересный случай.
— У меня есть одна интересная история, о моём первом восхождении на Эльбрус в 2012 году. Мы с ребятами приезжаем туда, а я после спортивных сборов, весь такой в форме, отношусь к восхождению как к спортивному соревнованию. А там пожилой работник лавинной службы, Исмаил его звали, говорит мне: «Ты не поднимешься». Я на него смотрю: «В смысле, не поднимешься? Туда женщины и дети поднимаются. А я не поднимусь?»
Я приехал, сумку бросил и кросс в Терсколе сразу же пробежал, чувствую себя великолепно. Я не поднимусь, я туда забегу! Он говорит: «Нет, не поднимешься». Я думаю: «Так, дядя не разбирается, дядя не понимает моих физических кондиций вообще». И действительно, он был прав, я потерял сознание там на седловине, прямо лицом вниз, и я еле дополз, вообще не помню, как я там выживал. Я полз, потом, с понижением высоты, мне становилось легче, я уже шёл на коленках, потом я встал на ноги и дошёл всё-таки в этот базовый лагерь.
Когда спустились, я просто кричал: «Почему ты не сказал, что всё так жёстко???» Он говорит: «Я же тебя предупреждал». Это не спортивное соревнование, тем более когда ты относишься к высоте как к чему-то такому, что можно сильно натренировать в классическом понимании. Вот ты тренировался, борьбой занимался, бегал, подвод какой-то делал. У тебя на равнине мышцы очень сильно привыкли есть кислород. А усмирить ты себя не можешь, с этим связаны основные проблемы, потому что кислорода становится меньше, и ты прям испытываешь все вот эти вещи, о которых в своих лекциях говорит Сергей Веденин. Мы тогда слабо понимали, что такое экипировка, понимали, что нужна какая-то тёплая обувь, какие-то тёплые штаны, подштанники. В общем и целом относились так, что нужно потеплее одеться, как капуста, и всё будет нормально.
В Терсколе был прокат, назывался «Культур-мультур», по-моему. И нам там предлагали двухслойные альпинистские ботинки и говорили, что даже это не является гарантией, потому что на высоте кровь начинает гоняться по малому кругу, очень мало достаётся конечностям, мозг даёт сигнал экономить кислород и работают у тебя основные, жизненно важные органы — сердце, мозг. А конечностям достаётся мало, поэтому будет холодно и рукам, и ногам, и иногда даже двухслойные альпинистские ботинки не спасают. И мы поняли, что да, обувь действительно должна быть годной, тёплой.

И тут на акклиматизационном выходе на скалах Пастухова я встречаю человека, который идёт босиком. Я сначала подумал, что у меня горняшка. Мы в обуви двухслойной, погода такая, суровая. Идёт человек, он в шортах, босой. У него маска, он чуть-чуть намазан кремом от обгорания, у него рюкзак, палки, а из одежды только шорты. Я подошёл, попросил у него разрешения пофотографировать, и он пошёл дальше. Я спросил у него — куда? Он сказал, что идёт на вершину. Причём на вершину обычно выходят в двенадцать, в час, некоторые группы выходят в два. Потому что после двух на Эльбрусе обычно начинается такая непогода, и лучше в это время уже вернуться в лагерь. А он идёт по такому хронометражу, что на вершине он будет в самый холод, да и в целом вернуться в тот день… Я думал, что он реально погибнет, потому что в тот день МЧС просто не выпускало никого. Метель была такая, что сложно было открыть дверь из будки, в которой мы сидели. А этот человек шёл наверх.
И самое интересное, что с этим человеком я встретился через год. Он выжил. На вершине Эльбруса он был, и через год уже мы с ним поговорили. Это вот такие мистические штуки, которые когда начинают с человеком происходить, он начинает верить в какие-то возможности и вообще в целом по-другому относиться к жизни. Мы вот когда с ним поговорили, он объяснил вообще свою философию, объяснил, кто он, и что он там делал, и как он вообще ходит в таком виде — ходит реально без обуви. Ты можешь себе представить такое? Человек идёт один, он совершал паломничество, он каждый год это делает! На «Риске» даже статья о нём есть. Тоже кто-то писал, что видел этого человека и он был одет точно так же.
Он встретился мне через год в высокогорном селении Псху в Абхазии — есть такое селение, оно очень заброшенное, удалено от цивилизации, там живут в основном староверы. Так вот, этот человек ходит по определённым местам, такие места силы, он старается их посетить. Очень интересный человек, очень много мне тогда рассказал о возможностях безграничных человека. По сути, о них я не только узнал, я ещё и увидел. И в целом то, что мы встретились в другом месте через год, — это не просто так.
— Давай вернёмся к тому ролику, который стал победителем на нашем YouTube-контесте. Расскажи, что это был за поход, куда вы ходили, сколько поход занял времени и почему вы пошли именно туда?
— Этот поход мы спланировали заранее. С детьми такого возраста, когда им пять и четыре, я бы назвал походы самыми сложными для детей в психологическом плане. Я прекрасно понимаю, как можно пройти автономный поход с маленьким ребёнком, это не проблема вообще — ты пронёс его в слинге на себе. Я понимаю, как пройти поход с семи-восьмилетним ребёнком, когда он уже физически более окрепший и готов к каким-то таким вещам, даже психологически больше. А вот дети возраста 4-5 — это очень сложно в плане того, что если они психологически не готовы, то пронести на себе ты его не сможешь, и если он отказывается идти напрочь, то всё, получается, что у тебя поход сорван. А если это автономка, то у тебя поход может сорваться где-то в середине пути. Поэтому очень повезло с тем, что у меня команда прям супер, все шли в хорошем настроении. Мы прошли несколько ущелий, это Малая Дукка, Большая Дукка, перевал Аюлю, ущелье реки Белой.
Я говорил детям: «Вы прошли категорийный перевал». — «Оу, круто». Они, конечно, не понимают ещё, что это значит, но в целом уже понимают, что совершили что-то серьёзное, что-то взрослое.
— Даже я не очень понимаю, что такое категорийный перевал.
— Есть перевалы, которые просто преодолимые и не представляют трудностей для прохождения на другую сторону. А есть перевалы более сложные, Аюлю вот уже потяжелее, чем остальные.
— А какой категории это был перевал?
— 2А, наверное, какой-то такой.
— Сколько времени у вас занял этот поход?
— Пять дней. Мы так и рассчитывали — и по продуктам, и по тому весу, который ты сможешь протащить по нитке маршрута. Если бы было больше, я бы, наверно, уже полз. Я и так в принципе полз. Ну вот представь, нужно нести еду для всех. Да, дети шли под рюкзаками, но они несли минимальный вес. У Сашки был 15-литровый рюкзак, у Оли — 10-литровый. Они несли в основном свои вещи какие-то, лёгкий перекус, который можно достать и подпитать маму и папу. У них была такая ответственная задача: нести перекус и доставать его, когда кто-то хотел есть, — весомое такое дело совершали, они доставали с гордостью. Очень важно, чтобы они ощущали, что они в походе нужны.
— Получается, пять дней у тебя вылились в эти победные 4 минуты 18 секунд ролика. Кто снимает в походах?
— Во всех походах, и в походах с детьми, и в наших походах с ребятами, снимаю я и только я, потом я это монтирую. Если брать взрослые походы, фотографирует Юра, у него есть хорошая камера. А я снимаю видео, съёмка на мне.
— Как ты пришёл к пониманию того, что лучше всего рассказывать о своих походах именно через картинку?
— Со временем я понял, что мир и информационное поле вокруг нас меняется. Когда-то интересна была текстовая информация — с появлением интернета люди начали читать, ходить по сайтам, знакомиться, заражаться какими-то новыми идеями. Потом информация стала больше визуальной, появились фотографии, очень много появилось сайтов, сделанных в WordPress, с публикациями, с красивыми фотками. И со временем фотографию начала вытеснять видеокартинка, потому что это более ёмкий, более передающий момент, наверное. Фотография, скорее, идеализирует момент, а видеокартинка более правдивая, более честная в отношении того, что происходило, — ты видишь динамику в кадре, люди это любят, воспринимают.
Начинал я просто: у меня появилась GoPro, я начал снимать и монтировать так, как умел. В принципе, я и сегодня снимаю и монтирую так, как умею, просто изо дня в день стараюсь прогрессировать, стараюсь понимать, какой контент вообще в принципе нужен не только мне и моей семье на память, но и как его будут воспринимать люди. И мне нужно тоже меняться сейчас. Раньше я любил делать просто обзорные клипы о том, что было. Клипы не так активно воспринимаются сейчас, как короткие фильмы, где не просто манекены двигаются под музыку, а где люди что-то говорят, высказывают свою критику, свой опыт.
— Когда ты узнал о том, что «Спорт-Марафон» объявляет YouTube-контест, ты сомневался, отправлять ли туда ролик?
— Честно скажу, сомневался. И я прекрасно понимал, что в этом конкурсе будут участвовать такие вот тигры, назову их так. Там будет очень серьёзная тусовка ребят, с профессиональным оборудованием, на профессиональные камеры. И я понимал, что ролики, снятые с GoPro, технически просто могут недотягивать. Но в то же время я понимал, что философия ролика моего, она такая правдивая, «трушная». Она немножечко не про сценарий и не про обработку, а про кусок из жизни. Его стоило отправить, и я его отправил. А потом позвонил Артём и сказал: «Не хотели бы вы приехать на церемонию награждения?» Ребята соблюдали интригу, они ничего не говорили про победу, просто приехать на церемонию награждения. Я ответил, что это очень круто, потому что это может изменить жизнь моих детей: они поедут в Москву, где никогда не были, познакомятся с интересными людьми, и поедут они именно по той причине, что ходили в сложный поход. Любое такое мероприятие рассматривается мной как инвестиция в будущее моих детей. Это круто, и ещё раз скажу спасибо «Спорт-Марафону» за то, что проводил этот конкурс, и за то, что всё так произошло.
— Какие у тебя ближайшие планы путешествий с семьёй?
— Есть несколько маршрутов, некоторые из них мы ходили с друзьями. Например, «тридцатка» — такой всесоюзный маршрут, он начинается в горах Адыгеи и заканчивается на море. Это интересный маршрут, он довольно простой и сейчас более чем доступен моей команде. Есть ещё один маршрут, который мне хочется очень, и, скорее всего, этот маршрут мы пройдём этим летом. Он стартует в Архызе, и из Архыза мы приходим в Красную Поляну. Очень красивый, очень крутой по описаниям маршрут. Это то, что мы хотим сделать в ближайшей перспективе. А так, сейчас зимний сезон на носу, у нас планируется много горных покатушек. Горные лыжи — это то, что мы любим всей семьёй. Дети ещё не сильно уверенно стоят на лыжах, но в принципе стоят, поэтому мы поедем в Гудаури, мы там уже были и хотим ещё. Грузия — очень классная страна в том плане, что у них мульти-ски-пасс, по одному ски-пассу можно кататься на всех горнолыжных курортах, это не только Гудаури, это и Бакуриани, и…
— Подслушал информацию в нашем подкасте?
— Да, я слежу за вашим подкастом и каналом на YouTube. Сейчас это одна из основных очень крутых площадок, где можно почерпнуть любую аутдор-информацию, начиная от экипировки и заканчивая тем, где найти гида, что брать, чем питаться. В общем, все вопросы, которые мне очень часто задавали люди, их сейчас можно брать и переориентировать: «Да вот, зайди на канал, там всё найдёшь».
— Роман, мог бы ты дать ещё пару наставлений родителям, которые боятся отправиться в свой первый поход со своими ещё не очень окрепшими детками?
— Многие родители чересчур бережливо относятся к детям. Они недооценивают их как полноценный организм, который может справиться с гораздо более тяжёлыми, назовём это — испытаниями, приключениями, чем думают родители. Самое страшное — это сидеть на диване. Если сидеть на диване и постоянно думать, что это не про меня и не для меня, это всё круто, но это не моё, то это всегда так и останется «не моим». Нужно пробовать, это не страшно. У родителей есть страх: вот пойдём в горы, и мои дети там заболеют. Мои дети купаются в ледяных реках, мы всегда их купаем в горных реках — это четыре градуса вода, и они не болеют. А есть такие нюансы, о которых родители не задумываются. Чтобы заболеть, должны быть какие-то вирусы и бактерии, которых в горах нет. Да, ты можешь из-за температуры и из-за холодной воды локально ослабить иммунитет, но вирусов и бактерий, которые могут воспользоваться этим моментом, там гораздо меньше, чем на равнине. Поэтому мы никогда не приезжали заболевшими из горных походов, но очень часто приезжали заболевшими с моря.
— Однажды я слышал отрывок передачи Евгения Олеговича Комаровского, и он там говорил что-то про то, что ребёнок — это существо очень выносливое и живучее и навредить ему крайне сложно.
— Конечно, я абсолютно с ним согласен. Дети — уже полноценные организмы, и, если вокруг них бегать, как шаман с бубном, и трястись над каждой занозой, вполне возможно, что это только в минус сыграет в будущем. Всегда можно посмотреть, как живут другие. Другие народы в других странах мира. Когда дети маленькие в Индии пьют из Ганга, а там грязная вода, ты представляешь, да? Для любой мамы в России это был бы шок. Не для любой, но для большинства. Просто с детства иммунитет ребёнка тоже претерпевает изменения. Не надо, конечно, прям забрасывать его, бомбардировать какими-то испытаниями, но и чересчур оберегать тоже не стоит.
— Поделись самым своим большим открытием в 2019 году?
— Для меня было большим открытием, насколько моя связка — Женька, Сашка, Олька, — насколько они сплочённые и насколько это круто, что они могут то, что делают сейчас. И у меня уже строятся дальнейшие планы: ага, мы смогли это, значит, у нас планочка постоянно будет повышаться. И если говорить об открытиях, то это, наверное, было самое значимое открытие в уходящем году.
— Рома, ты очень крутой собеседник, крутой отец. Я очень рад, что ты теперь в нашей команде, я тебя ещё раз поздравляю с этим событием!
Канал Романа на YouTube: https://www.youtube.com/user/Aznuzd