Никакого экстрима. Николай Веселовский о хелиски

Горы, вертолёт, лыжи — что ещё нужно знать о хелиски, кроме первых ассоциаций, возникающих при упоминании этой довольно молодой активности? Где, когда, как и с кем кататься на лыжах или сноуборде с вертолёта — обо всём этом знает и рассказывает Николай Веселовский, «крёстный отец» хелиски в нашей стране, один из самых опытных российских гидов и организаторов хелиски-программ.

— Для начала дайте своё определение хелиски.

— Это вид отдыха или вид не экстремального, самого обыкновенного, туризма, где вместо подъёмника используется вертолёт и катание проходит вне подготовленных трасс. Зародился он в Канаде, в 60-х годах прошлого века, но делали это изначально европейские гиды, которые оказались в Канаде в то время.

— Можно ли назвать хелиски элитным отдыхом или у него есть перспективы стать массовым?

— Я бы не сказал, что это элитный отдых. Есть варианты, которые кажутся сильно проще, а на самом деле они по деньгам стоят столько же, если не дороже. Например, спортивная рыбалка. В Канаде её тоже делают с вертолёта, бюджеты те же, хотя там человек стоит на месте и просто закидывает удочку. Или охота — тоже вид туризма, хотя мы и противники этого, но она дороже.

Хелиски — это достаточно небюджетный вид горнолыжного отдыха, а массовым, я думаю, что он не будет никогда. Первая причина: нет столько пригодных территорий, незастроенных, диких, где это можно делать. Вторая — человек, который хочет на хелиски, приходит сюда за тем, чтобы не кататься, условно говоря, по разбитому снегу и в массах людей. Поэтому всё произойдёт естественным путём: как только количество людей перевалит какие-то разумные пределы, люди перестанут ездить, будет саморегулирование. Потому что хелиски — это уход от цивилизации в дикую природу и нетронутый снег.

— Какое снаряжение нужно в этих условиях?

— Это стандартный набор. К тому, что обычно имеет фрирайдер, а это широкие лыжи, хороший гортекс и палки с большими кольцами, нужны, конечно, лавинный датчик, лопата и щуп — это понятно — и рюкзак с системой ABS. Ещё 10 лет назад практически никто их не использовал. Европа начала первая, Америка, наверное, года четыре назад, и это стало у них обязательным. Сейчас невозможно проводить хелиски без рюкзака ABS, под которым мы понимаем весь спектр моделей и брендов, которые выпускают эти рюкзаки с подушками. Также всё больше людей катаются в шлемах, это стало модным.

— Камчатка — флагман среди районов для хелиски. Где ещё можно полетать в России?

— Если говорить про то, где есть более-менее устойчивая работа компаний, то в России катаются ещё на Кавказе. Мы из Красной Поляны ушли в Архыз потому, что в связи с олимпийской стройкой в Поляне стало настолько всё тяжело административно, что невозможно это делать до сих пор. И Байкал — достаточно новое направление. Оно специфическое потому, что в зимнее время там довольно плохие условия с точки зрения лавинного состояния снега, поэтому это лучше делать с середины ноября до середины декабря, пока Байкал не замёрз. Но это новый опыт, и сказать, как это будет продолжаться дальше, тяжело. Нам нужно набрать статистику, чтобы понять, насколько безопасно это там можно делать.

— Какие наиболее благоприятные месяцы для катания?

— Байкал начинается с середины ноября до середины декабря. Потом Кавказ с середины января по конец марта и Камчатка с начала марта до середины мая. Зимой на Камчатке тоже летают, но только мы этого не делаем. Исторически так сложилось, что зимой у нас Кавказ. Но и по погодным условиям всё-таки это время на Камчатке довольно суровое и непредсказуемое. Зимой холодно, сразу после снегопада у тебя есть несколько дней или даже один день, когда всё очень хорошо, а после этого начинает дуть ветер. Камчатка очень ветреное место — весь выпавший снег превращается в бетон, и мы ждём следующего снегопада.

— В каких ещё странах развито направление хелиски?

— Помимо Канады, хорошее катание в Чили: большие горы, Анды, неплохая организация, там несколько компаний работает, маленькие группы, европейские вертолёты. К слову, кроме России, только в Канаде летают на больших вертолётах, помимо маленьких, а так везде на еврокоптерах по 4-5 человек. Есть катание в Новой Зеландии, неплохое катание в Швеции, где две компании работают, они тоже с нами сотрудничают. Есть катание в Исландии и Гренландии. Это из основных. В Европе чуть-чуть совсем.

— А что не так в Европе в этом плане?

— В Альпах хелиски специфическое. Места, где разрешено летать, — это либо в одной маленькой долине в какой-то стране, либо конкретные высадки, куда можно высадиться вертолёту. Вертолёт высаживает, дальше люди куда-то идут, пешочком или скитурчиком небольшим, спускаются и возвращаются домой, в основном на такси. Сравнивать это с хелиски в любой другой стране невозможно, это совершенно разные вещи. На Камчатке ты весь день находишься в дикой природе, где нет инфраструктуры, и ты всё время с вертолёта катаешься, делаешь один-два-пять-десять спусков, в зависимости от бюджета и группы. Европейским гидам нравится кататься в России потому, что гиду всегда нравится быть в новом месте и быть в условиях дикой природы, чего в Альпах всё меньше и меньше.

— Где наиболее бюджетные варианты катания хелиски?

— В целом в России вообще самое бюджетное катание по сравнению с другими странами. А бюджетное потому, что у нас большой вертолёт. Те программы, которые проводятся на вертолёте Ми-8, дешевле, чем те, где летают на еврокоптерах, поскольку пассажиров, то есть клиентов, больше.

Для начала желающим, конечно, лучше всего покататься один день. На Камчатке в основном предлагаются недельные программы, поскольку далеко это. Но, тем не менее, там относительно бюджетно. Неделя катания на вертолёте, почти полный пакет, который включает в себя все туристические услуги, проживание, питание, трансфер и так далее — это примерно 350-400 тысяч рублей изначально. Но важно понимать, что те базовые цены, которые публикуются, — это цена, ориентированная на средневзвешенную благоприятную погоду. И это мировая практика. Если везёт с погодой и люди имеют приличный уровень катания, то они накатают больше. То есть будут покупать дополнительное время. Это необязательно, но надо иметь это в виду.

— Аудитория хелиски — кто эти люди?

— Наверное, в каждой компании сложились какие-то свои моменты, мы — патриархальные. У нас не так много молодых людей, хотя у других, я слышал, контингент более молодой, статистики нет, поэтому точно не скажу. У нас в основном люди, которым от 40 и выше, — это либо бизнесмены, либо топовые работники каких-то компаний, которые могут себе позволить такое достаточно дорогое удовольствие. Хотя молодёжь тоже появляется иногда. Катаются ребята 25-28 лет. Женщин в целом всего процентов пять.

Сноубордисты катаются — опять же в разных компаниях по-разному. Например, у Максима Балаховского в Helipro больше сноубордистов потому, что они сами сноубордисты и начинали свою деятельность через эту тусовку. У нас их меньше, чем лыжников, процентов пятнадцать-двадцать.

Катание на доске практически ничем не отличается, кроме нюансов на определённых видах рельефа, например в Красной Поляне, где он очень замысловатый: не просто под одним углом, а овраги какие-то есть, деревья, выполаживания, поэтому тут сноубордисту нужно быть более высокого уровня, чтобы всё это преодолевать. Нужно читать рельеф вперёд и видеть его сильно далеко, чтобы понять, где разогнаться, например. Или на Камчатке, где длинные выполаживания, вертолёты садятся чуть подальше, в том числе с точки зрения безопасности. Здесь сноубордистам помогают лыжники: либо натаптывают, либо палочки дают.

— Какой процент русских и иностранных клиентов?

— Он меняется, и иностранцев становится больше. Когда мы начинали, их было 10%. Сейчас 60%. Есть те, кто возвращается. Процентов 60-70 русских клиентов приезжают не один раз. У нас всегда был подход некой клубной системы. Иностранцы возвращаются поменьше, хотя всё равно с каждым годом повторяемость растёт. Я думаю, это связано с тем, что мы, во-первых, неплохо работаем, а во-вторых, места, в которых мы работаем, не то чтобы уникальные, но очень хорошие по качеству того, что можно получить.

— Что обязательно должен уметь и знать клиент, прежде чем сесть в вертолёт?

— Всё сильно зависит от условий, в которых это проходит. Особенно ярко это на Камчатке видно потому, что сезон там от зимы переходит в глубокую весну, мы заканчиваем где-то в середине мая. Когда выпадает снег, его выпадает сразу много. Это катание, когда у тебя снега между коленом и поясницей. Тут нужно очень уверенно кататься по целине и физически быть крепким, поскольку это реально требует сил. А спусков мы делаем в среднем 8-10. И это спуски очень большие по протяжённости — чем Камчатка и отличается: большие перепады и длинные спуски. Может быть, рельеф не такой сложный, но за счёт величины спуска получается достаточно утомительно физически, и к этому нужно быть готовым.

Весной, когда образуется фирн, это катание по трассе, которая измеряется километрами в ширину и длину. Здесь человек может кататься в плуге на самом деле и не владеть техникой параллельных поворотов. В целом, конечно, должно быть уверенное катание в любых условиях потому, что бывает и лёд, и наст, и наст проваливающийся, бывает очень глубоко, влажный снег, когда оттепель пришла, и поэтому никогда не знаешь, к чему ты приедешь. Можно бороться с собой, но тогда вся группа должна быть такой. В противном случае получается, что кто-то страдает, пытается всех догнать, не подвести и быстрее устаёт, а кто-то стоит ждёт. Это некая специфика хелиски, и все это учитывают, но не всегда это получается.

— А как вы готовите клиентов к полёту?

— Не только у нас, у всех проводится небольшой тренинг по безопасности. Цель его не столько обучать, поскольку обучить за час невозможно, да и люди приехали отдыхать и кататься, а не слушать лекции. Задача — минимизировать хаос, который может возникнуть в случае НС. Или минимизировать опасность, связанную с нахождением вокруг вертолёта. Ведь вертолёт — это очень агрессивная среда, и кажется, что всем всё понятно, что не надо руки в лопасти засовывать и так далее, но тем не менее мировая история хелиски знает не один случай, когда даже гиды попадали под винты.

«Конечно, для меня это экстремальный отдых из-за травмоопасности и высокого риска попадания в лавину. Поэтому, выбирая ту или иную программу хелиски, я обращаю внимание на то, как обеспечивается безопасность. Не поеду с гидами, которых не знаю или без рекомендаций. Также важно, кто управляет вертолётом, а на третьем месте — кто и как обслуживает». Павел Свирский, бизнесмен, на хелиски с 2013 года.

— В чём специфика работы гида на хелиски?

— В чём в принципе отличается гидство на хелиски от всего гидства вообще — это скоростью принятия решения: она очень большая. Такой нет нигде. Ты летишь в маленьком вертолёте, особенно европейском, который вверх и вниз летает быстрее в отличие от Ми-8, у тебя по факту есть пять минут на принятие решения: что ты выберешь, чтобы людям было интересно, и что ты выберешь, чтобы людям было безопасно. У других гидов, например на скитуре, ты встал, посмотрел, подумал, можешь остановиться и повернуть, и это всё процессы, исчисляемые долгими минутами, а здесь одна-три-пять минут на принятие решения.

— Как лыжному гиду стать гидом хелиски?

— Сначала человека берут вторым гидом, и он набирается опыта. Чем хорош хелиски в России в этом смысле: вертолёты Ми-8, соответственно, группы большие и количество гидов может быть тоже достаточно большим. На Камчатке у нас 12 человек и 3 гида в вертолёте. Но физически этот вертолёт может поместить больше людей, с соблюдением безопасности при этом, то есть всегда есть возможность одного гида взять замыкающим, чтобы он смотрел, анализировал, помогал и набирался опыта. Ребята, кто сейчас работает на Камчатке, все через это прошли. И российские, и европейские гиды.

— На что человек должен обратить внимание, когда выбирает, с кем летать хелиски? Вообще, в этой сфере бывают «случайные люди»?

— В мировой практике такого практически не встретишь. Иногда встречаются некие нечистоплотные люди, которые пытаются этим заниматься, но достаточно быстро они исчезают. В России другая специфика. Здесь есть два фактора, которые способствуют тому, чтобы такие компании или люди появлялись. Первый: у нас нет никакой законодательной базы и регулирования в плане того, кто может или не может это делать. Второй: у нас не существует никаких регламентов по поводу районов, где может проходить работа. Например, в Канаде ты должен оформить территорию, на которой ты можешь проводить хелиски. Она закрепляется за тобой на определённый срок. Даже в некоторых странах Европы это есть. Ты на 5-10 лет бронируешь право там работать, и никто больше не может там появиться. Затем ты можешь себе это право продлить, если у тебя не было никаких происшествий. Если что-то случилось, тогда на следующий срок у тебя могут возникнуть проблемы с лицензией на эту землю. Владельцы земли — муниципалитеты, и понятно, что власти не нужно дополнительных отрицательных моментов.

Это высокомаржинальный туризм, достаточно много на нём можно заработать по сравнению с обычным туризмом, и вообще он достаточно активно развивается последние пять лет, выросло количество людей, которые хотят и могут по финансам это позволить. Поэтому появляется много людей, которые не имеют никакого опыта и понимания, как это нужно делать безопасно. Основной вопрос здесь — безопасность. Тем не менее, это делают. В этом смысле ответ на вопрос: «Да, бывают». Нужно смотреть, с кем ты катаешься. Я думаю, что есть определённая часть клиентов, в основном молодые люди, для которых немаловажен вопрос цены. Те, кто это делает на коленке, выигрывают по цене. Со всеми вытекающими последствиями.

Список операторов хелиски в России:

— Как у нас в стране регламентируются полёты?

— Хелиски ничем не отличается от любой другой авиации, кроме того, что она проходит на вертолётах вне коммерческих эшелонов, где летают из точки А в точку Б. Это другое пространство, находится ниже и регулируется чуть проще, но тем не менее каждый вылет заранее согласован, подаётся заявка, и всё происходит как в аэропорту. Тебя диспетчер ведёт везде, кроме как в горах. У нас достаточно непросто в этом смысле. В этом есть отличие от европейских стран или Канады, где сильно проще вся бумаготворческая вещь. Контроль есть, но не такой жёсткий.

— Как происходит взаимодействие гидов с пилотами?

— Горы — это среда специфическая, и пилоты, которые летают на хелиски, — это тоже специфические люди. Они также любят дикую природу и горы, в хорошем смысле любят адреналин и так далее. У нас в стране очень большой дефицит квалифицированных горных пилотов, особенно зимой, когда своя специфика в связи с тем, что есть снег, который при подлёте вызывает турбулентность, и видимость становится сильно хуже. Но даже в Европе или в Канаде всё равно классный пилот, так же как классный гид, — это такая очень непростая единица, которая долго выращивается. За этих пилотов всегда идёт борьба, если в регионе работают несколько фирм. Да, есть пилоты, которые только начинают летать или в силу обстоятельств летают на хелиски из-за нехватки кадров, и это один из факторов риска потому, что от него зависит 50% успеха в плане безопасности. Из моего опыта, у других он наверняка такой же, вот эта связка — между гидом, который взаимодействует с пилотом в плане выбора конкретного места высадки, выбора места подбора группы внизу, — архиважна.

Мы на Кавказе постоянно работаем с двумя пилотами из компании Heliaction, Александром Давыдовым и Арсением Болдыревым, и небольшим гидским составом потому, что не так много групп и вертолётов. К концу сезона взаимодействие иногда становится даже невербальным. Посмотрел, и всё понятно и тому, и другому: сюда нельзя, а сюда можно. При этом для хорошего взаимодействия пилот должен понимать горы и знать, что такое лыжи. Точно так же гид должен понимать, что такое воздух, полёт, рельеф для полёта, поскольку горный рельеф создаёт особые условия. Каждый выступ, каждая скала в зависимости от ветра создаёт определённые сложности для пилота, и хороший гид это должен понимать. Не заставляя пилота делать то, чего он не может, гид повышает безопасность, и это улучшает качество продукта потому, что тратится меньше времени на выбор места. Бывает немало ситуаций, когда с точки зрения лыж и гидства тебе нужно попасть в какую-то точку, но сегодня это невозможно сделать, а пилот всё равно пробует. Он в принципе всегда летит и пробует, и здесь работа гида заключается в том, чтобы вовремя оценить, что пилот это не сможет сделать. Особенно когда гид опытный, а пилот не очень, превалирует главенство гида в принятии решения. Даже если всё закончится плохо и произойдёт авиационная катастрофа, то виноват будет гид. Пилот изначально всегда готов выполнить поставленную задачу: довезти с базы на высадку, забрать внизу и опять назад.

В связке «слабый гид/сильный пилот» работает всё наоборот. Если пилот очень опытный в хелиски, а гид начинающий, то здесь пилот должен брать на себя, как ни странно, много функций в плане принятия решения.

Арсений Болдырев, пилот на хелиски: «Важно понимать, что технология полётов на вертолёте в горах и технология выбора склонов для катания лежат в непересекающихся плоскостях. Поэтому хелиски — это полностью командная работа. Именно благодаря коммуникации пилота и гида получается хелиски. Гид больше времени проводит с группой и старается сделать для группы максимум, поэтому при определённых условиях практически любой гид начинает пушить (puch) пилота, чтобы летать по более сложным высадкам, или, наоборот, пилот пушит гида летать по удобным для него высадкам. И чем больше текущие окружающие условия отличаются от идеальных, тем больше нужно коммуницировать пилоту и гиду между собой, чтобы получилось хелиски.

В прекрасный солнечный день снежный вихрь свежайшего паудера, поднятый воздушным потоком от винтов вертолёта, может за секунды уменьшить видимость до нуля. Вертолёт часто работает одновременно с несколькими группами, а люди в этих группах могут, например, иметь разный вес. Соответственно, не редкость, когда для высадки одной «лёгкой группы» достаточно мощности на этой высоте, а для заброски туда более тяжёлой группы уже её не хватает. Все эти факторы нужно учитывать пилоту при полётах на хелиски и очень быстро принимать безопасные решения».

— Как строится ваш день на программе?

— Позавтракали, собрали группу, у всех проверили датчики и наличие рюкзаков, организованно сели в вертолёт под руководством гидов, организованно вышли из него. А дальше в зависимости от того, какой рельеф, какая группа, какой снег, какой уклон, мы рассчитываем сам спуск. Это может быть совместный спуск, когда нам кажется, что никакой угрозы нет. Или мы спускаемся по одному мелкими перебежками с остановками в точках безопасности, опять же, которые нам кажутся безопасными. И так до вертолёта.

У меня ни разу не было, когда бы группа вышла на склон, а потом села обратно в вертолёт и улетела по причине того, что в последний момент кто-то из гидов принял решение, что спуск небезопасен, но были ситуации, когда я выходил из вертолёта и залезал в него обратно. Это про некий контроль безопасности, и это нормально. Бывает, что в последнюю минуту ты оцениваешь рельеф, и может быть крошечный нюанс, когда тебе показалось, что снег не тот, и ты улетаешь. Порой ты даже не понимаешь до конца, почему ты это делаешь…

— Чем заняты клиенты, если непогода?

— Зависит от того, где это происходит. Где-то больше возможностей, где-то меньше. Если хелиски организовано поблизости от курорта, то можно поехать покататься по трассам, как, например, в Красной Поляне или Архызе. Если этого нет, то клиенты идут скитур. Скитурное оборудование, как правило, есть в компаниях. Либо, если речь о Камчатке, можно поехать в город. Как ни странно это звучит, но раз уж ты приехал туда, то можно один день посвятить Петропавловску-Камчатскому. Собачьи упряжки, посещение термальных источников, снегоходы — это доступные развлечения, если мы говорим о Камчатке. Но в целом хелискишник приезжает кататься, поэтому, если погоды нет, для него это печально. Что бы он ни делал, это будет не то.

— Место и линию спуска вы обсуждаете заранее или уже в воздухе?

— Всё зависит от того, где мы это делаем и насколько давно работаем в этом районе. На Камчатке мы летаем больше 20 лет, понятно, что основные зоны мы знаем. С утра проводим совещание гидов. Их два в день — утреннее и вечернее. Вечером мы подводим итоги дня, а утром главная задача — обсудить, где мы летаем, строим свой день, что мы хотим и так далее. Не всегда с пилотами, но и с ними тоже, гиды обсуждают стратегию дня, выбирают район, и многие районы настолько хорошо знакомы, что ты, не глядя на карту, видишь картинку в голове, куда ты сейчас полетишь и что там будет. Но есть ситуации, когда ты летишь и впервые видишь вообще всё пространство гор, никогда там не был. Такое случается.

— Для гида это нормальная ситуация, когда он летит в новый для себя район уже с клиентом?

— Да. Это потребует большего вертолётного времени, то есть денег, но за этим люди и прилетают. Скажем, на Камчатке есть те, которые летают с нами 15 лет подряд. Каждый раз им хочется сделать что-то новенькое, и они этого ждут. Поэтому ты должен лететь в какие-то места, в которых они не были или ты не был. Ты ищешь новое место, где тебе приходится работать с чистого листа, и на самом деле, как и у всех гидов в горах, для гида хелиски новый район — это кайф, и в том числе то, зачем он работает: прийти в новый район и заниматься его изучением, выжимать из него максимально качественные спуски для клиентов.

«В целом хелиски потенциально более опасный вид катания на лыжах, в силу его природы (интенсивность катания, быстрая смена районов и так далее), но в ответственных компаниях на хелиски уделяют повышенное внимание безопасности, и это сказывается на результатах. Если я правильно помню, в Канаде за последние 3-4 года погибло 2 или 3 человека, причём не в процессе катания, — это был НС с очень большой естественной лавиной, сошедшей на площадку для подбора группы, то есть к хелиски это имело опосредованное отношение. При этом в Канаду каждый год на хелиски приезжает около 25 000 человек». Григорий Минцев, лыжный гид, член Ассоциации горных гидов Канады, организатор хелиски-программ, компания «Горные Приключения».

— Каждый сезон в мире гибнут фрирайдеры, но не часто можно услышать о том, что трагедия произошла именно на хелиски. С чем это связано?

— Я не обладаю статистикой по поводу именно хелиски. Насчёт попадания в лавины ведётся статистика, где все посчитаны, более того, указано, с гидами они были или без и так далее. И речь не только о лыжниках. Снегоходчики — это тоже очень уязвимая категория. По хелиски такой статистики нет потому, что все разрозненны. Возможно, в Канаде что-то есть в их закрытых кругах, поскольку там есть Ассоциация хелиски-операторов.

О многих инцидентах мы не знаем потому, что об этом не говорят сознательно. Произошло — мы молчим. Потому что это имидж для бизнеса и мирового хелиски-сообщества в целом. И это дразнилка для властей. Любой случай, который выходит наружу, — это медийный повод для прессы, которая тоже зарабатывает на этом деньги.

Вторая причина, по которой мы не так часто слышим в печальных сводках о хелиски, связана с тем, что здесь нет самодеятельных туристов. Фрирайдер купил билет на канатку, поехал кататься с друзьями и попал. С гидами, безусловно, меньше это происходит. А хелиски всегда с гидами, и это одна из причин, почему уровень безопасности выше. Но на самом деле случаев происходит не так мало. Я с ходу могу назвать историй пятнадцать не только в России, но и за рубежом. Один из самых громких случаев — это немецкая группа на Камчатке в 2010 году. Единовременно в лавине погибло 11 человек.

— Это была ошибка гида?

— Самые корни всегда находятся в человеке. Во всех инцидентах всегда виноват гид. Я говорю, наверное, не очень приятные вещи для гидов, но я сам гид. Даже если мы называем это несчастным случаем, что, безусловно, так и есть, если есть уклон и есть снег, то всегда есть шанс, пусть даже утопичный, что лавина сойдёт. Поэтому, когда мы говорим о катании на лыжах в горах, важно понимать: как только мы ступили на эту территорию, мы в зоне риска. И нет ни одного человека, который бы с регулярностью занимался этим и не попадал в лавину. У гида эта вероятность всегда достаточно высокая.

Года два назад в Канаде за короткий период, в течение недели, на хелиски упали два вертолёта. В позапрошлом году в Италии на хелиски разбился вертолёт, при этом вызвал лавину, в которую попали люди. К счастью, живы остались. В этом и заключается работа гида — минимизировать такие риски.

— Довольно серьёзная психологическая нагрузка…

— Да. Психологически это очень непросто для тех, кто принимает решение. Поэтому к концу сезона я не могу думать ни о горах, ни о снеге. Но через неделю по возвращении в Москву горы снова зовут к себе.