С Михаилом Кожуховым о морских путешествиях под парусами

07.08.2018

В блоге «Спорт-Марафон» и на встречах в нашем Клубе путешественников мы стараемся рассказывать о самых разных видах активности и способах путешествий. Чтобы каждый нашёл для себя что-то близкое, открыл нечто ранее неизвестное, узнал, что невозможное возможно. Параллельно с нами существует созвучный по названию «Клуб путешествий Михаила Кожухова», который своими авторскими программами также помогает людям познавать мир.

Телевизионные программы «В поисках приключений» и «Вокруг света» сделали Михаила самым популярным путешественником России. А его познавательные рубрики на радио и сегодня вдохновляют многих на новые открытия.

Давно хотелось пообщаться с ним лично, а темой встречи выбрали уникальный проект «Клуба путешествий» — Экспедиции под парусами «Крузенштерна» и «Седова». Она показалась наиболее интересной и близкой по духу нашему читателю. Тем более что тема морских путешествий ни разу не была затронута в блоге «Спорт-Марафон».

Михаилу и его команде удалось создать новый формат All Inclusive путешествий, подробно о котором рассказано на сайте клуба: об истории барка, о команде парусника, о программе. Однако, чтобы более полно погрузиться в атмосферу этого приключения, у нас набралось ещё много вопросов, на которые Михаил любезно ответил. Уверены, после прочтения у вас появится новая мечта.

Потому что четыре тысячи квадратных метров надутых ветром парусов — зрелище, которое заставит тебя решить здесь и сейчас, чего ты на самом деле хочешь.

Михаил Кожухов

путешественник, журналист, теле- и радиоведущий, основатель «Клуба путешествий Михаила Кожухова»

Мария Веремьёва

редактор и автор блога «Спорт-Марафон», интервьюер

— Начнём с простого вопроса: кто может отправиться в морское путешествие? Есть какие-либо ограничения по возрасту, по состоянию здоровья или психологическому восприятию? Вдруг кому-то нельзя, и тогда он не будет тратить время на чтение дальше.

— Может абсолютно любой человек. Формально есть нижняя возрастная планка, установленная от 13 лет в мирной жизни и от 15 на регате больших парусных судов.

— Это связано с осознанностью поведения или с другими причинами?

— Это регатные правила и норма, которая принята на «Крузенштерне» и «Седове».

С одной стороны, я всё время говорю, что, по моим представлениям, в очереди на этот корабль должны вставать папы подрастающих городских оболтусов, у которых начало сносить крышу. Потому что постоять вместе на рее, на укладке парусов — мне кажется, что это лучшее, что можно сделать для того, чтобы найти потерянный язык с сыном или дочерью.

С другой стороны, я понимаю, наблюдая за теми, кто ходит с нами, что всё-таки 13–14 и даже 15 лет немного рановато для того, чтобы человек в полной мере врубился и оценил то счастье, которое ему выпадает. Поэтому всё же лучше, когда чуть постарше.

Верхнего предела нет, рекорд среди наших практикантов (а именно так мы называемся, когда поднимаетесь на борт) — 72 года. Тут всё определяется готовностью человека, его возможностями. Единственное, мы отказали инвалиду в кресле, потому что это невозможно. Это значит, что ещё 5–6 человек будут вынуждены спускать его на каждый пролёт лестницы, в глубину, туда, где находятся кубрики.

Никаких удивительных физических активностей, требующих какой-то специальной подготовки или исключительной формы, нет. Если человек комфортно чувствует себя на высоте — работает на парусных авралах на мачтах, нет — на палубе. Для всех на аврале найдётся работа.

Крузенштерн — 4-х мачтовое судно, самая высокая мачта высотой 55 метров над палубой, что сопоставимо с уровнем 18-го этажа жилого дома

— Подняться на мачту можно любому практиканту по желанию или это какой-то дополнительный бонус?

— Возможность подняться предоставляется на второй день всем. Как правило, все поднимаются на первую марсовую площадку. Некоторые поднимаются и на 42 метра над палубой. Но, в общем, работа есть и на палубе. И человек, который хочет участвовать, радостно такую работу ищет.

— Наиболее распространённое опасение относительно морских путешествий — морская болезнь. Я читала, что у вас есть собственный способ с ней бороться. Можете рассказать?

— Там в действительности несколько рецептов, главный из которых — выбраться наверх и смотреть на горизонт. Помогают таблетки, а ещё лучше глоток рома.

Но алкоголь официально запрещён. Бывалые моряки советуют не сидеть на месте и занять себя чем-нибудь.

Вообще, парусники от 100 метров и больше, как «Крузенштерн» и «Седов», имеют высокую устойчивость, их качает не так сильно, как небольшие яхты. Такие парусники в принципе созданы для сложных переходов через океан. Я семь раз был на «Крузенштерне», попадал в разные шторма… Ну да, были люди, которые испытывали дискомфорт. Но далеко не все. И даже те, кто испытывал, в конечном счёте привыкали. Такого, чтобы всю неделю кто-либо провёл в каюте, не было.

Риску морской болезни подвержены люди с расстройством вестибулярного аппарата. У нас рекомендация такая: если человека укачивает в машине, то лучше не рисковать.

— В случае чего, на судне есть врач?

— Врач и даже фельдшер. И у них есть какие-то волшебные уколы, которые помогают справляться. Но интересно, что в экипаже «Крузенштерна» есть человек, который 20 лет работает на барке, был в двух экспедициях, и, когда капитан объявляет штормовое предупреждение, он принимает таблетку.

О путешествиях

— По работе и в качестве увлечения вы объездили много стран. Столько всего посмотрели и перепробовали. Но на лекции в нашем Клубе путешественников сказали, что горы — это не ваше. А вот море зацепило… Чем?

— Море зацепило как раз большими парусниками. Я с радостью возвращаюсь туда каждый раз, но не испытываю никакого желания совершить кругосветку на маленькой вёсельной лодке. Парусники зацепили даже больше, чем море.

— Именно история корабля, как это всё работает, механизм, люди?

— И история, и красота, но в первую очередь, конечно, люди.

— То есть созданное руками человека вам ближе, чем творения природы? Вы изучаете города, ремесло, знакомитесь с интересными людьми… Парусник тоже творение людей…

— И парусник, по сути, это тоже люди. Да я и горы тоже очень люблю, только когда не надо лезть, пыхтя и обливаясь потом.

— Вы уже 7 раз вступали на борт «Крузенштерна». Насколько путешествия отличаются друг от друга? Что нового каждый раз?

— Во-первых, все моря разные. И волна в каждом море совершенно другая. Но главное — каждый раз разные разговоры, новые люди и каждый раз это новое удовольствие смотреть, как в орбиту обаяния этого судна попадают новые люди и меняются на глазах.

Видеозапись лекции Михаила в Клубе путешественников «Спорт-Марафон»:

«На борту большого парусника»

— Расскажите о разнице путешествий в море в различных широтах и разное время года. Когда наиболее комфортно и когда наиболее интересно? Ветер, погода, волны… Когда на скорости на больших парусах или, наоборот, спокойный штиль.

— Трудно сказать. В действительности мы же выбираем отрезки маршрутов каждый раз разные. Ну и, конечно, раз уж ты попадаешь на Фарерские острова или в норвежскую глушь, грех не посмотреть новое место. Но всё-таки это второстепенно. По большому счёту, откуда ты выходишь и куда приходишь — абсолютно всё равно, потому что главное происходит на корабле.

…Откуда ты выходишь и куда приходишь — абсолютно всё равно, потому что главное происходит на корабле…

Сказать, в какое время лучше, тоже нельзя. Потому что для одного круто, вернувшись, сказать: «Я осенью был в Бискайском заливе», — и любой моряк уважительно кивнёт. А другому в кайф тёплое Средиземноморье. Единственное, что важно, — чтобы повезло и барки поставили всё парусное вооружение, потому что именно тогда сносит крышу от красоты.

Общая площадь парусного вооружения Крузенштерна — 3722 квадратных метра.

272 квадратных метра — площадь самого большого паруса. Хватило бы больше чем на 60 двуспальных простыней.

44 квадратных метра — самый маленький парус.

— Как люди реагируют на непогоду? У них появляется страх или они, наоборот, радуются, что попали в эту ситуацию? У вас же уже больше 1000 человек побывало в этой программе?

— Так все по-разному. Кому-то шторм подавай и адреналин, когда нос барка уходит в волну метров на 10, а потом на столько же поднимается над горизонтом. Кому-то в кайф просто тёплым вечером посмотреть на закат.

Седов и Крузенштерн

— Можете назвать 5 причин, почему нужно хотя бы раз выйти в море на парусниках «Крузенштерн» или «Седов»? А не на катамаране при отеле.

Во-первых, чтобы увидеть красоту, которую ещё не видел.

Во-вторых, для того, чтобы прикоснуться к фантастическому механизму, которому век и равных которому не осталось на белом свете. Когда-то в начале XX века таких «выжимателей ветра», океанских грузовиков, было около 80, сейчас осталось только два.

В-третьих, для того чтобы познакомиться со штучными людьми — на берегу такие встречаются, но крайне редко, а на корабле — каждый второй. Это люди, которые работают не ради денег.

В-четвёртых, чтобы остаться с самим собой на неделю, без мобильного телефона, соцсетей и открыть в себе что-то такое, что было, есть и должно быть всегда.

В-пятых, чтобы вернуться в собственное детство вместе с такими, как и ты, — неисправимыми романтиками.

— Сколько дней, по-вашему, идеальная длительность путешествия по морю? Чтобы не надоело, но чтоб прочувствовать сполна. Заложим пару дней на морскую болезнь…

— Мы выбираем так, чтобы было 6 ночей в море. Нам кажется, что это как раз оптимальный отрезок. Меньше — не успеешь толком вообще ничего понять, а больше кому-то сложно вырваться с работы.

В то, что наскучит, — не верю. Я ходил и по две недели, и это реально ощущается как один день.

— Что вы чувствуете, когда сходите на берег?

— Я понимаю, что так не бывает, но каждый раз я думаю о том, что стал как будто чуть-чуть лучше.

— Остаётся доля тоски, что всё закончилось? Или, наоборот, слава богу, земля и твёрдый грунт?

— У меня, слава богу, такого не бывает никогда. Но я не покривлю душой, если скажу, что почти все плачут, когда покидают парусник. А ещё обычно курсанты высыпают на борт, когда провожают нас, включают песню Городницкого через громкоговоритель. Если и не плачут, то в носу-то щиплет у всех.

— Что испытывают люди, которые впервые вступают на борт? Шок, восхищение — какие эмоции превалируют?

— Шок, восхищение от растерянности, потому что мало кто загодя представляет себе, какие парусники большие, до сноса крыши.

— Но это состояние проходит или до конца держится? Или вы их так вовлекаете, что уже не даёте над этим раздумывать?

— Ну, честно говоря, мы стараемся. Потому что самый глупый вопрос: чем мы там будем заниматься? Уж мы-то постараемся, чтобы было чем.

О программе

— Все программы «Клуба путешествий Михаила Кожухова» уникальны и интересны. Как появилась идея путешествий на парусниках?

— Сам я впервые попал туда, когда снимал фильм о первой русской кругосветке Ивана Крузенштерна и Юрия Лисянского. А потом меня пригласили в один банк, мечтавший как-нибудь необычно отметить свой юбилей. И у меня возникла идея сделать это не тусовкой с музыкантами и Андреем Малаховым в качестве ведущего, а вот такой экспедицией, в которую попали бы их самые лучшие клиенты и сотрудники. И это случилось в 2013-м, кажется, году. После этого стало понятно, что счастьем надо делиться, — и мы стали водить группы.

— Как удалось договориться с администрацией, капитаном… Это же учебный корабль?

— Корабль принадлежит Балтийской академии рыбопромыслового флота. Мне, конечно, потребовалось втереться к ним в доверие, потому что до нас посторонних российских граждан там практически не было. И это было непросто.

— Чем отличается «Седов» от «Крузенштерна»?

— Между ними есть состязание, как между подростками или как у Питера и Москвы. Они очень ревниво и осторожно относятся друг к другу. «Седов» несколько длиннее, зато «Крузенштерн» где-то шире или выше…

«Седов» гордится тем, что у них многое осталось так, как было изначально, а на «Крузенштерне» больше перемен, но они сделаны для того, чтобы было удобнее людям.

Капитан «Крузенштерна» даже обиделся на меня, когда узнал, что в следующий раз я иду не с ним, а на «Седове». Раньше они были приписаны к разным учебным заведениям и базировались — «Крузенштерн» в Калининграде, «Седов» — в Мурманске. Весной 2017 года барк «Седов» был также передан от Мурманского государственного технического университета Калининградскому государственному техническому университету. На нём есть уже люди, которых я хорошо знаю по прошлым походам.

«Седо́в» — четырёхмачтовый барк

Спуск на воду: март 1921 года под именем Magdalene Vinnen II

Водоизмещение: 6148 т

Длина: 117,5 м

Ширина: 14,7 м

Высота мачт: 58 м

Площадь парусов: 4192 м²

Скорость под парусами: до 18 узлов

Скорость под двигателем: до 10 узлов

«Крузенштерн» — четырёхмачтовый барк

Спуск на воду: 23 июня 1926 под именем Padua

Водоизмещение: 6400 т

Длина: 114,5 м

Ширина: 14,04 м

Высота мачт: 55 м

Площадь парусов: 3722 м²

Скорость под парусами: 17,4

Скорость под двигателем: до 10 узлов

— Для меня как для клиента есть разница, какой парусник выбрать?

— А вот не могу ответить на этот вопрос, пока не схожу на «Седове».

Нам с «Крузенштерном» нечего делить, у нас 8 мачт на двоих. Они разные, но они оба — символ красоты и свободы, правильного патриотизма. Побывать нужно на обоих.

Евгений Ромашкин (дублёр капитана «Седова»)

— Маршруты парусников повторяются год от года или каждый раз уникальны?

— Нет, они, как правило, разные, потому что это результат международных особенностей и экономики. Ведь заход такого парусника в порт — это довольно дорогостоящее дело. У них нет боковых двигателей, как у круизных лайнеров, их по старинке притягивают буксирами. Лоцман, пополнение воды и так далее — всё стоит больших денег.

Иногда их приглашают бесплатно на какие-то красивые международные парусные праздники. И отрезок, где ожидается такой праздник, это особая радость и красота.

Плюс к этому швейцарская и никому поначалу не известная фирма Noga в начале 1990-х арестовала «Седова» по какому-то уголовному делу, и сейчас, с учётом всех наших внешнеполитических упражнений, этот фактор тоже приходится учитывать.

А кроме того, есть места, куда барки заходят постоянно. Например, Бремерхафен под Гамбургом, где был построен «Крузенштерн», и его там с радостью ждут.

Но моряки тоже люди, и им тоже иногда бывает скучновато и хочется чего-нибудь новенького. Поэтому на маршруте появляются новые точки.

А кроме того, на плаву из 65 подобных парусников осталось только два. Есть ещё два уцелевших в Европе — стоят в качестве музеев в Любеке, Германия, и где-то в Дании. Иногда барки заходят туда. И это, конечно, тоже интересно, после того как побываешь на живом таком корабле. Интересно и грустно — побывать на таком же, но мёртвом.

— В каких водах ходят парусники?

— В основном это Северная Европа, изредка бывает Средиземное море. Но раскрою тайну: в 2020 году будет годовщина похода Беллинсгаузена и Лазарева, которые открыли Антарктиду, и, видимо, «Паллада», приписанная к Владивостоку, пойдёт в кругосветку. И есть гипотеза, что до мыса Доброй Надежды её будет провожать «Седов», а у мыса Горн встретит «Крузенштерн».

«Палла́да» — это учебный трёхмачтовый корабль, принадлежащий Дальневосточному государственному техническому рыбохозяйственному университету. Построен в Польше на Гданьской судоверфи в 1989 году.

— Ваши группы присоединяются к парусникам на различных этапах маршрута. Есть у вас любимые отрезки?

— Нет. Повторюсь, по большому счёту, это всё равно.

— Группы следуют друг за другом? То есть одна программа закончилась и тут же начинается следующая? Есть ли у человека возможность продлить себе удовольствие?

— Очень редко это можно сделать. Как правило, и тот, и другой корабль за навигацию совершает примерно три рейса. Рейс длится в среднем около полутора месяцев — спустя это время корабли должны вернуться в Калининград и поменять курсантов.

Теоретически большой фанат может ходить всю навигацию, но тогда проще устроиться на корабль матросом или буфетчицей.

— У вас прописана очень насыщенная программа, среди прочего обозначено обучение морскому делу и множество развлекательных программ. Полученные навыки имеют в дальнейшем прикладное применение? Или это всё исключительно познавательно-развлекательное?

— Конечно, люди, увлечённые яхтингом, могут повысить свою квалификацию в каких-то специфических морских предметах. Но в основном это приключение. И глубина этих теоретических и практических курсов больше рассчитана на тех, кто не собирается делать море своей профессией.

Тем не менее постоять ночную вахту или покрутить штурвал… Там есть такое интересное устройство, называется привод Дэвиса — это древнее морское приспособление, когда современный штурвал переключается на ручной. И это довольно тяжёлый физический труд.

Все практиканты участвуют в работе со снастями

— Все успевают всё попробовать?

— Да, конечно.

— Какое развлечение вам кажется самым интересным?

— Фотографировать их счастливые лица.

— Это понятно. Но вы же тоже наверняка что-то новое узнали. В каждой своей программе, в том числе тех, что были сняты для ТВ, вы что-то пробуете делать: то лепить горшки на круге, то готовить национальные блюда…

— Ну вот мне было невероятно интересно, когда бывший капитан, а сейчас руководитель этих кораблей на берегу Михаил Новиков рассказывал об истории паруса. Он объяснял, как эволюционировали паруса от египетских фелюг до построенных в начале ХХ века винджаммеров — дословно «выжиматели ветра». Это было очень понятно и наглядно. Я уверен, что каждый задавался вопросом: «А чем каравелла отличается от брига или галеона?» Все эти слова встречались в книжках нашего детства и будоражили воображение.

— Вы упомянули любителей яхтинга. Сейчас их количество потихоньку увеличивается. Есть ли у них возможность пообщаться лично с командой?

— У всех есть возможность. Они только этим и занимаются круглые сутки. Команда очень отзывчивая и откликается, когда видит, что человеку действительно что-то интересно и он задаёт вопросы. Им тоже становится интересно и даже приятно. Мы выдаём каждому что-то вроде морской зачётной книжки, где и количество миль, и полученные навыки зафиксированы и отмечены корабельным начальством.

— Среди наших подписчиков люди преимущественно активные, что предусмотрено в программе для них?

— На самом деле я наблюдаю, что народ с каким-то болезненным наслаждением поднимается на мачты. Иногда бывает так, что группа это делает каждый день.

Единственное, я помню, у нас был парень, побывавший на Эвересте, который прибежал ко мне с выпученными глазами и стал говорить, что его альпинистская натура категорически возражает против способа подъёма на такую высоту без страховки, что он готов организовать всё правильно. Но это не прошло, потому что за 90 лет всё как-то отработано там по-своему. Поэтому альпинистам предстоит морально подготовиться к тому, что это происходит не так, как в горах.

— Он не учил моряков узлы вязать? У них много общего, я знаю.

— Там, действительно, много совпадающих узлов — тот же булинь. И когда попадаются горные туристы или альпинисты, то процесс обучения морским узлам проходит гораздо легче.

— Есть возможность купаться?

— Вот с купанием дела обстоят так: у меня это было только два раза из семи, на отрезках от Канарских островов до Германии и от Хайфы до Мальты. То есть в тёплых морях, когда всё было благоприятно, включая настроение капитана. Спускается в воду один из парусов, и делается такой бассейн. Люди спускаются по штормовому трапу — это такая верёвочная лестница, по которой спускаться легко, а подниматься не очень, потому что, по сути дела, всю свою тушку приходится поднимать на 11-метровую высоту. И в этом парусе все купаются — и курсанты, и экипаж, и наши.

— Но это скорее бонус? Это не в программе?

— Нет, потому что это полдня, и довольно тяжёлая работа для экипажа этот парус спустить, расправить, спустить шлюпку, которая проследит за безопасностью, и так далее.

— Мы регулярно агитируем за цифровую детоксикацию и рады, что ваша программа проходит на той же волне, на корабле нет связи. Как вы сами с этим справляетесь?

— Абсолютно спокойно.

— А как справляются гости? Они-то, может быть, и увлечены программой, но есть родственники, которые за них переживают. Они могут отслеживать место, где находится корабль?

— Во-первых, действительно, есть программы, с помощью которых можно посмотреть, в какой точке находится барк.

Во-вторых, когда судно идёт в видимости европейских берегов, время от времени появляется связь. И наконец, корабль всё-таки связан с внешним миром, и если у человека есть драматическая необходимость отправить письмо или посмотреть почту, то с разрешения капитана это можно сделать.

— Как в детском лагере.

— Да. Как ни странно, воспоминание о пионерском лагере применительно к баркам очень уместно, потому что по духу это как раз напоминает старшие отряды.

О людях

— На двух парусниках на момент нашего разговора уже было отправлено более 1000 человек. Можно собрать статистику: кто эти люди? Возраст, пол, профессии…

— Я поначалу немного стеснялся, когда заявлялся на борт с группой, где барышень было больше, чем мужиков. Сейчас уже привык и воспринимаю это как неизбежность, хотя бывает и по-другому. И кстати, ярче проходит экспедиция, где мужчин всё-таки больше.

По возрасту это больше всего 30–50 лет. По профессиям, как ни удивительно, чаще всего встречаются айтишники, бухгалтеры и торговцы каким-либо оборудованием.

В этом году среди гостей затесались Диана Арбенина, Тереза Дурова. Именно как гости, а не «души компании».

Бывает и что-нибудь экзотическое — человек, который поставил возрастной рекорд, 72 года, был англичанином. А самое удивительное — это гватемалец, правда женатый на русской, но с трудом говорящий на нашем языке. Иногда, кстати, прилетают наши, живущие в Штатах или где-нибудь в Европе.

— Мы уже упоминали лагерь. Условия размещения на паруснике в кубриках не сравнимы с высококлассным современным лайнером. Притом что стоимость путешествия не бюджетная. Насколько такая романтика привлекает или отталкивает?

— Каждый раз, когда группа размещается, я захожу в кубрики и спрашиваю: «Ну как, ужас-ужас?» И все отвечают: «Да какой ужас! Нормально!»

Кубрики по 6, 8, 12 человек, но они как-то так сделаны, что ты чувствуешь себя скорее в плацкартном вагоне, чем в спортивном зале. Это первое.

Второе — главная проблема наших команд — это хронический недосып, потому что все предаются ночным развлечениям, совместному пению и разглядыванию закатов, а в 7 утра судовое радио всех будит. Конечно, все не высыпаются. Ну а кроме этих 5–7 часов, в кубрике делать нечего.

— Ну вдруг кто-то по соседству храпит…

— Все укатываются до такого состояния, что уже всё равно. Единственное, серьёзная для кого-то проблема — это коридорная система. То есть души и туалеты в достаточном количестве и приличном состоянии, но тем не менее не индивидуальные.

Но правда, есть пара кают, таких же как у членов экипажа, которые мы иногда отдаём семейным парам или особам очень уж разборчивым.

— Как вообще строятся взаимоотношения на корабле в группе? Всё-таки это 35–40 незнакомых друг с другом людей. Все совершенно разные, у всех свои запросы. Вы их знакомите заранее? И можете ли вы отказать человеку, видя, что он, например, взбалмошный?

— Все наши путешествия начинаются с вечера знакомств, но самые бойкие знакомятся ещё раньше в группах соцсетей, которые мы для них создаём.

Отказать, конечно, можем. И отказываем, потому что мы должны быть уверены, что человек адекватный и от него не придётся ждать каких-нибудь эксцентричных выходок. Когда необходимо, подключаюсь я или координатор, который есть в каждой экспедиции и на котором лежит вся тяжесть организации программы.

— Занятия для группы расписаны на весь день, но если вдруг захочется уединиться? Насколько возможно выключиться из программы и уйти, например, созерцать закат? Есть свобода передвижения по кораблю?

— Это можно сделать в любой момент. Запрета на перемещение нет. На корабле не так уж много мест, где можно совсем уединиться и никого не видеть, но они, конечно, есть.

Про «души»

— Во всех ваших путешествиях есть «Душа компании» — кто-то вечерами поёт, кто-то байки травит… Как выбирается «душа»? Вы приглашаете сами или у вас уже очередь, как в чистилище, и вам остаётся только выбирать?

— И так и сяк бывает. В общем, мы, конечно, обращаемся к медийным людям, у которых есть своя аудитория в тех же соцсетях. Но первый фильтр, который они проходят, абсолютно недемократичный: они должны быть симпатичны мне. И всё, что они делают в медийном пространстве, лично у меня не должно вызывать рвотного рефлекса. То есть какая-нибудь, с моей точки зрения, не представляющая никакого интереса барышня, у которой 1,5 миллиона подписчиков в какой-нибудь соцсети, никогда не станет «душой компании», ни при каких условиях.

Конечно, есть и те, кого я раньше не знал или чьё творчество я не понимаю, но если человек адекватный и уважаемый в обществе, я, скорее всего, наступлю на горло собственной песне. Например, до этой весны не подозревал о существовании такого персонажа, как Баста. Но меня убедили в том, что он пользуется большой популярностью и вроде бы хороший парень.

— Есть какая-то неуверенность в ваших словах.

— Неуверенность, да. Но я вменяемый человек. И только если убеждён, что человек продал душу дьяволу, тогда лягу костьми. А если я его просто не знаю… Ну, я не могу всё знать.

— Что входит в обязанности «душ»? Это ведь серьёзная работа — развлекать гостей, сближать их, задавать атмосферу.

— Главное — это вечера. И тут каждая «душа» делает это по собственному усмотрению. Это может быть всё что угодно. Один травит байки про выдающихся музыкантов. Другой делится философскими мыслями. Я, как правило, рассказываю о телевидении, как это всё происходит, устраиваю поэтические битвы.

Главная задача — чтобы все были счастливы, а уж как ты это делаешь — твой вопрос.

На паруснике регулярно царит атмосфера праздника

— А вы не задумывались, что важнее для гостей: ваши программы или возможность лично побыть с популярной «душой», с вами?

— Смотрите, «Крузенштерн» в этом смысле не отличается от других поездок. Как правило, пристальный интерес к дяденьке из телевизора или со сцены проявляется только в минуту знакомства. А потом вокруг начинают происходить какие-то другие события, и внимание переключается.

Я интересовался у Андрея Макаревича, который уж едва ли может пройти по улице незамеченным, и даже он говорит, что это совершенно не в тягость.

Другое дело, что среди наших «душ» есть рубахи-парни, которые легко находят общий язык с окружающими. А есть сложные персонажи, типа того же Кожухова. Не то чтобы я неприступный. Но мне же тоже должно быть интересно. Понятно, что это работа, но в её рамках человек может рассчитывать на доброжелательность. Чтобы поговорить с кем-то по душам в ночи — это надо, чтобы было интересно.

— Как стать «душой»? Я, например, хочу. Мне прислать вам своё резюме?

— Ну, можно попробовать. Но сейчас мы находимся на такой стадии развития, когда вы, безусловно, должны быть известны широкому кругу людей. К примеру, с нашим гидом оказалась в Японии Алёна Свиридова и намекнула через него, что она тоже хотела бы. Я Алёну знаю, она была героем моей программы, — она тонкий, умный и интересный человек, поэтому да.

А какой-нибудь бизнес-тренер при всех своих достоинствах, но про которого я никогда не слышал… Ну, скорее всего, мы встретимся, поговорим. И всё…

— У вас в списке «душ» есть Кирилл Умрихин, фотограф, известный в аутдор-кругах. Как сложилось с ним?

— Вот с ним группа не набралась, к сожалению. Хотя был отличный маршрут. Кирилл абсолютно замечательный, человек-солнышко. Я очень жалел, что группа не собралась, потому что все были бы счастливы, уж за это я отвечаю.

Про быт

— Какова морская кухня? На палубе, кроме группы «Клуба путешествий», ещё более сотни матросов. Меню у вас общее?

— Меню общее на барках для всех. Хотя есть такое стихотворение Бродского, в котором сказано, что пассажиры отличаются от матроса шорохом шёлкового белья, условиями пищи и жилья, повторением какого-нибудь дурацкого вопроса.

Пассажир отличается от матроса

шорохом шёлкового белья,

условиями питания и жилья,

повторением какого-нибудь бессмысленного вопроса.

Иосиф Бродский

Мы питаемся в отдельной от курсантов кают-компании, но едим абсолютно то же самое, что и капитан, и распоследний курсант.

Я спросил как-то у капитана «Крузенштерна», зачем нас надо поднимать так рано, в 7 утра — для меня это совершенно некомфортное время. На что он ответил, что думал над этой темой, но оказалось, что если вставать позже, то не представляется возможным организовать полноценное четырёхразовое питание с равными перерывами.

— А каким образом вас будят? Колокол?

— Судовое радио, которое сообщает, в какой точке мы находимся, сколько пройдено миль, и приглашает проследовать на зарядку в той или иной форме одежды.

— Наверное, есть какой-то ценз: женщины, вероятно, не должны слишком оголяться, а мужчины?

— У курсантов это предписано приказом, а наши выбирают сами. Но, естественно, нужно понимать, что на борту 100–120 семнадцатилетних мальчиков и, наверное, бикини лучше не надевать.

— Как вообще матросы реагируют на гостей корабля? То, что для них обязанность, для вас развлечение… Вы им скорее помогаете или мешаете?

— Мы им, честно говоря, больше мешаем. И не столько матросам, сколько боцманам, потому что они вынуждены общаться с нами, в том числе в своё свободное время. Но повторяю, когда они чувствуют искренний интерес, уважение к парусникам и их работе, они открываются на сто процентов.

— Стоимость путешествия в целом довольно высокая. Но, если всё разложить, получается, что в стоимость за неделю входят и экскурсии, и музеи, и мастер-классы, и концерты… Новый стандарт All Inclusive. Чего-то ещё людям не хватает, есть пожелания?

— Да нет. Мне кажется, разве что стоит ещё взять некоторую сумму карманных денег, потому что наверняка захочется купить сувениры с символикой барка.

Корабельный музей

— После всех приключений хочется поделиться впечатлениями с друзьями. Понятно, путешественники по возможности делают фотографии на телефоны, а есть ли какой-то фотоотчёт с вашей стороны, как организаторов?

— Конечно. Во-первых, я сам всегда делаю портреты всех участников. Ну и не только я. Создаётся файлообменник — уж чего-чего, а фотографий и видео море.

Плюс к этому мы разбиваем всех на команды по гротам (мачтам), это нужно и для взаимодействия с кораблём, и есть такое развлечение: каждая команда снимает небольшое кино, а в последний вечер мы смотрим эти фильмы. И фотографии тоже.

— И напоследок. Если человек загорелся путешествием, есть рекомендации, в какой месяц пойти или в какую широту?

— Абсолютно всё равно. Если есть равные возможности, а ты не был в Норвегии и есть отрезок с заходом туда — хорошо. А если тебе удобно добираться откуда-нибудь и ты живёшь поближе к Польше, то почему бы не взять тот отрезок.

Конечно, лучше выбирать отрезки с гарантированным ветром, чтобы точно получить паруса не из жалости капитана, который поставит их в жаркий штиль вытереть слёзы. А чтобы хотя бы несколько дней пройти под парусом.

И привязка к сезону есть не всегда, сейчас вот, в июле, мы идём на «Седове», там совсем будет не курортно.

Спасибо, Михаил, надеюсь, до скорой встречи под парусом!

В оформлении материала использованы фотографии: Григорий Кубатьян, Михаил Кожухов, Кирилл Умрихин, Андрей Язев, Олег Нестеров, Сергей Селезнев, Александр Морозов, Алексей Мясников.

Мария Веремьёва

Если вам понравилась статья, поделитесь ею со своими друзьями в социальных сетях

Я рекомендую

Мне нравится

© Спорт-Марафон, 2019 Данная публикация является объектом авторского права. Запрещается копирование текста на другие сайты и ресурсы в Интернете без предварительного согласия правообладателя — blog@sport-marafon.ru