Каждый год десятки тысяч лыжников и сноубордистов отправляются на горнолыжные курорты по всему миру. Кто-то из них знает, что есть лавинная служба, а кто-то даже не догадывается. Что такое лавинная служба на курорте, чем она занимается и за что отвечает, раскрываем в беседе с, пожалуй, самым известным в России лавинщиком Максимом Панковым, работающим на курорте «Горки Город» (Сочи).
— Максим, привет. Скажи, лавинные службы обязательны для всех горнолыжных курортов?
— На большинстве курортов в России есть лавинные службы. В Красной Поляне, где мы сейчас находимся, своя лавинная служба есть на трёх курортах: на «Горки Город», на «Газпроме» («Альпика-Сервис») и «Розе Хутор», потому что каждый склон уникален по рельефу, по метеорологическим характеристикам, плюс нужна оперативность в принятии решений по лавинной безопасности трасс. У нас с «Розой», например, разница 4 километра, но при этом температура по долине у них на 2 градуса ниже. Это нормально, на каждом высотном уровне температура меняется. Тут нужно понимать, что любой фоновый прогноз — это некая усреднённая субстанция на очень большую территорию.
— Что делает лавинная служба, за что отвечает?
— Она обеспечивает безопасность в рамках границ ответственности курорта (в пределах маркированных, открытых на данный момент трасс). Если вы покупаете ски-пасс и катаетесь по трассам, вы должны быть уверены, что вас нигде не засыпет. Лавинная служба проводит активные воздействия на склоны, тем самым снижает лавинную опасность в зоне ответственности.
— Вы вызываете лавины самостоятельно?
— Да, у нас есть средство активного воздействия — «Газекс» (Gazex). Но и он не решает всех проблем, скажу сразу. Мы можем обеспечить безопасность только в той зоне, где стоит противолавинный комплекс. Он стреляет и вызывает сход снежных лавин. Это бывает до 32 килограмм в тротиловом эквиваленте при выстреле трёхкубовой пушки, это много. Все эксплодеры (пушки) притянуты гайками к своим бетонным фундаментам (основаниям).
Вся наша с вами кавказская морфология склонов — троговая система (крутой склон, полка, крутой склон, полка). Соответственно, там, где нет системы «Газекс», нам приходится инициировать сход лавин своими силами (ski cut), что очень непросто, потому что каждый спуск лавины или заезд человека — это очень большой риск. Пока не придумали ничего другого. Ещё вариант использовать взрывчатое вещество, ручные заряды например, но для этого надо учить персонал взрывному делу и иметь лицензию на взрывные работы.
Монтгомери Отуотер в своей книге «Охотники за лавинами» писал, что мы пользуемся методом ski cut, он до сих пор так и называется. Это примитивный метод ещё из 50-х годов. Мы выезжаем на труднодоступные места и «подрезаем» склон, вызывая сход лавины.
Игорь Комаров
не любит слово «подрезаем», скажем так: мы своими действиями провоцируем сход лавины в данном месте. Но делаем это так, чтобы сам райдер (лавинщик) не пострадал, а склон разгрузился. Это искусство, и мы стараемся делать это максимально безопасно, если тут возможно такое определение;). Каждый работник службы с комплектом лавинного снаряжения, выставляем наблюдателей и по одному заходим на ключевые точки склона, вызывая сход лавины. Раньше, когда я был моложе, я считал, что это очень круто. Ты делаешь некий подвиг, выезжаешь, подрезаешь лавину и остаёшься в живых — типа герой.
— А потом подумал, что не герой, а дурак?
— Я не подумал. Просто потом понял, ведь в этой реальности были задействованы люди, которых ты любишь, с которыми ты работаешь. По-другому не происходит. Доступ в эти места имеют только те товарищи, которые работают в этой службе, это твои друзья. Те, кто, не дай бог, будет откапывать тебя. Ты им доверяешь так же, как они тебе. И когда происходит нечто, когда ты попадаешь в какую-то ситуацию — ты понимаешь, что только они могут тебя спасти. В какой-то момент я понял: зачем это нужно? Не надо рисковать ради немыслимых сомнений. Если мы знаем, что не будем открывать курорт, зачем туда ехать и резать?
Но есть такие люди, некие антигерои, занимающиеся бессмысленной бравадой. И я от этого ушёл, я был, можно сказать, главарём этой бессмыслицы. А потом я понял: у тебя же семья, дети, родители. Зачем это делать, если это никому не нужно и бессмысленно. Когда мы открываем курорт, мы это делаем, чтобы люди покатались. Но когда ты делаешь это, чтобы доказать, какой ты крутой, — это ни хрена не нужно.
© Алёна Ненюкова
— По какому принципу определяется степень лавинной опасности на курорте?
— Основной метод прогноза — метеорологический (анализ снегометеорологических показателей). По нему работают большинство курортов. Мы берём фактические данные с метеостанций и метеоплощадок: количество снега, интенсивность снегопада, плотность и температура внутри снега и другие — и проводим анализ. Это я делаю каждый день на курорте. Далее составляем прогноз, выделяя опасные склоны в зоне ответственности. Другие методы прогноза не такие оперативные или просто у нас не работают. Мы не можем использовать математические модели, потому что все они далеки от истины.
В Приэльбрусье, например, Игорь Комаров использует для прогноза прочностных характеристик снега номограмму Болова — это графическая эпюра, куда мы должны подставить размер кристаллов снега и плотность самого разрыхлённого (слабого) слоя. У нас этот метод оценки не получил распространения, так как не очень корректно работал.
Дело в том, что существует такое понятие, как география лавин. В каждом регионе в силу географического положения свои климатические особенности и доминирующие типы лавинообразования. В Хибинах, например, это метелевые лавины, потому что Хибины находятся посреди равнин Кольского полуострова. И формирующиеся ветра успевают набрать очень большие скорости. «Город летающих собак — Кировск» — этим всё и сказано. 
— Лавинная опасность определяется по пятибалльной шкале. А кто выставляет эти баллы?
— Мы выставляем по результатам анализа. Мой трудовой день начинается со следующего: я прихожу на работу, включаю компьютер и загружаю данные с метеостанций — это фактическая ситуация на склонах. На метеоплощадке замеряю плотность и температуру поверхности снега и на глубине 20 сантиметров от поверхности; высоту снега на суточной рейке (если были снегопады) и общую высоту снега с начала накопления.
Для долгосрочных прогнозов мы пользуемся норвежскими метеосайтами, у них самая лучшая метеослужба по прогнозу в Европе — до 70-80% оправдываемости. Когда я начал работать в лавинной службе, я сделал подборку разных сайтов: Snow-Forecast, WindGuru и так далее. Поставил их в один ряд и смотрел по факту. В итоге оправдались только норвежские сайты — yr.no и storm.no. Я работаю теперь только с ними и доверяю им в течение последних семи лет.
Сейчас, кстати, у Росгидромета есть свой обновлённый сайт, и у них очень крутые прогнозные карты погоды, которые мы тоже используем. Иногда я прихожу на работу, уже зная, что там на склонах, потому что у нас есть возможность дистанционно мониторить наши метеостанции. Я записываю это всё, сравниваю, какие произошли изменения за последние сутки. На основе этого уже делаю предварительный анализ снеголавинной текущей обстановки.
Далее мы выходим на склоны всей сменой и делаем визуальный контроль ситуации. Например, ночью был сильный ветер, и подветренные склоны, возможно, перегружены. Мы едем туда и проверяем наши выводы. После анализа снеголавинной ситуации и визуальных наблюдений (на склонах) выписывается лавинный бюллетень — документ, который характеризует фоновую степень лавинной опасности на данный день по высотным уровням и экспозициям на курорте. На основании бюллетеня принимается решение об открытии-закрытии трасс и работе служб на данный день.
— Руководство курорта прислушивается к лавинным службам? Не только на вашем курорте, а по России в целом. Насколько вы, лавинщики, влиятельны в вопросе открытия и закрытия курорта?
— На нашем курорте — это 100%. Когда мы говорим, что нельзя, никто сверху нам ничего не советует. На самом деле это правильно, руководство нам доверяет. Раньше, когда я работал на «Розе Хутор», там были моменты, что руководство сомневалось в наших действиях, они хотели открыть курорт в то время, когда мы не могли этого сделать по лавинной обстановке. Единственное, что можно было предложить в качестве компромисса, — это взять им ответственность за открытие курорта на себя. Мы сказали, что на себя ответственность брать не будем, потому что мы знаем, что там небезопасно, и открывать его не будем. Вы — руководство, если вы берёте на себя ответственность — пожалуйста. Это был исключительный эпизод, такое случалось всего один-два раза в моей жизни. В большинстве случаев нам доверяют, и я считаю это правильным. Мы никогда без причины не закрываем трассы.
— Существует ли какая-то уголовная ответственность за происшествия на территории курорта, если лавинщики разрешили его открывать?
— Конечно, существует. Когда ты покупаешь ски-пасс, ты заведомо подписываешь некое подтверждение того, что ты покупаешь сервис. Это значит, что у тебя подготовлены трассы, что на этих трассах будет безопасно. Также в правилах курорта прописывается зона ответственности.
У нас очень сложная задача: чтобы лавины не попадали в зону трасс (открытых на данный день), мы должны обеспечить все «маленькие нюансы» между трассами, чтобы никакой комочек не сбил человека, не причинил ему травму. Это серьёзная задача. Например, у нас на «Горки Город» при третьей — значительной степени лавинной опасности мы не открываем трассы. У «Розы Хутор» бывают дни, когда они работают при такой ситуации. Возможно, они указывают максимальную степень лавинной опасности (на данный день), включая сюда склоны вне подготовленных трасс? Не знаю.
— Притом что эти уровни сопоставимы?
— При третьей степени лавинной опасности, чтобы вы понимали, когда человек выезжает вне трассы, вероятность того, что он спровоцирует лавину, — 70%. Также на склонах присутствует естественный сход лавин!!!
Как мы можем открывать трассу, если на прилегающих к трассам участках есть вероятность схода лавины, которая вылетит на нижние участки трассы? Иногда эту проблему можно решить: выехать и всё подрезать. Это вызовет сход лавин и обеспечит безопасность. Но когда таких участков слишком много в силу сложившейся лавинной обстановки и сходящий объём лавин слишком большой, мы бессильны, и тут единственное правильное решение — закрыть опасные участки.
Я в своих лекциях всегда говорю о том, что лучше вы нас проклянёте, но я прочитаю ваши проклятия в соцсети и буду знать, что вы живы. Любой курорт — это бизнес, и когда мы закрываем что-то на курорте, то бизнес страдает. Нужно находить компромиссы, и мы их находим. Иногда они совершенно очевидны. Иногда это пограничные вещи (сомнения), тогда мы, конечно, решаем в худшую сторону — закрываем.
— Откуда вообще берутся лавинщики? Нет у нас такого института ведь.
— Да, это самая большая проблема. Потому что рано или поздно наступит момент, когда у нас не будет специалистов. Те, которые были, — умрут, а других нет. Это проблема больше политического плана. Чтобы людей как-то поддерживать, нужно им хорошо платить. Лавинщику нужно платить за риск такую сумму, чтобы он понимал, ради чего рискует. А тут получается, что люди не приходят в эту специальность, потому что она ограничена. Ну придёшь ты, получишь 50 тысяч рублей, грубо говоря, из них 25 тысяч отдашь за съёмное жильё. Поэтому привлекать людей нужно не только научной ценностью, но и финансовой. В данном случае финансовая ценность отсутствует.
Касательно институтов, МГУ сейчас выпускает специалистов — из того, что я знаю. Факультет совмещённый — это гляциология и криолитология. Большинство студентов идут в криолитологию, потому что это нефть и газ.
— Но студенты, закончив факультет гляциологии, не могут ведь сразу стать лавинщиками. Нужно ещё научиться кататься на лыжах, понять, как подрезать, как всё это работает. Как всё-таки становятся лавинщиками?
— Лавинщиком становятся, наверное, по какому-то сценарию жизни. Отуотер в своей книге писал, что лавинщиком может считаться человек, который проработал по специальности в этом регионе более пяти лет и знает все его особенности. В какой-то степени я с ним согласен, в какой-то нет, потому что пять лет — это не очень большой срок.
Понятно, что все люди, которые к нам приходят, — проходят собеседование. У нас есть начальник службы, очень грамотный и, на мой взгляд, творческий человек, который сочетает в себе как человека анализа, так и человека действия. Он может как гайку закрутить, так и человека на место поставить. Это очень важно для руководителя. Я, например, не способен на такое, я очень эмоционален. Скажу самое важное и последнее, наверное: всю службу делает руководитель. Человек объединяет вокруг себя людей, которые делают своё дело, и это очень важно. Именно руководитель решает, что и как делать. Если ему доверяют, если вокруг него объединяются, то всё хорошо. Не будет руководителя — не будет службы, будут только отдельные люди, которые сами по себе. Мы выполняем свою работу, мы знаем, кто что должен делать.
© Мария Спиридонова
— Из кого состоит команда лавинщиков? Сколько человек и кто что делает?
— Сколько человек — решается по размеру зоны ответственности курорта и объёму поставленных задач! Мы должны обеспечить безопасность во всех уголках. Если это очень большой курорт, мы должны иметь большое количество людей, которые могут это сделать наиболее оперативно.
«Горки Город», я считаю, довольно большой курорт. Он чуть меньше, чем «Роза Хутор», но больше, чем «Альпика». Мы мерим не в километрах, а в ответственности. У нас на данный момент в службе 12 человек, 50% нашего коллектива обеспечивают курорт круглые сутки. Также у нас ночные дежурства всю зиму с ноября по май. Каждую ночь остаются 2 человека, которые на самом деле играют решающую роль, так как основное время активных воздействий приходится на ночные часы.
Мы утром пытаемся сделать всё возможное для того, чтобы открыть людям трассы для катания. Если этого не происходит, поверьте мне, мы просто бессильны. Либо мы не можем ничего сделать, либо это реально опасно для жизни.
— Функционал всей команды одинаковый или она как-то разделяется?
— У нас все люди универсальные. Все выполняют любую работу. Нет некомпетентных людей. Так же как я могу починить что-то при неисправностях лавинного комплекса Gazex, так и любой из нашей команды способен собрать и проанализировать снеголавинную обстановку и составить прогноз!
У сотрудников лавинной службы есть бонус в виде возможности пройти первым следом после снегопада, но и риски при этом у них максимальные, и спуск этот — часть работы © Алёна Ненюкова
-Среди фрирайдеров бытует мнение, что до открытия подъёмников кто-то уже раскатывает первым следом склоны. Сотрудники лавинной службы действительно имеют возможность покататься утром в удовольствие или это лишь линия одна спуска обратно на курорт?
— Как я говорил ранее, лавинный прогноз строится из трёх частей, одна из которых визуальное наблюдение. Это необходимый элемент. Мы обязаны выехать на склоны и посмотреть лично, убедиться, что ничего не сойдёт на трассы в зоне ответственности курорта. Естественно, мы едем не по трассам, там ездят спасатели, проверяют качество укатки. Мы спускаемся по внетрассовому пространству, наша задача потолкать, проверить стабильность покрова, чтоб ничего не свалилось потом на отдыхающих. Это необходимая вещь… потом люди видят наши следы, но это наша работа, так и должно быть, ведь мы не летаем.
— Если, катаясь на курорте, я вижу табличку с обозначением актуальной лавинной опасности 2/5 или 3/5, моё поведение на курорте должно как-то меняться, в зависимости от данных? Нужно ли мне быть более бдительной или я могу оставаться расслабленной и уверенной, что раз курорт открыт, значит, всё хорошо?
— Моё личное мнение, что, если мы открываем курорт, это значит, что в зоне ответственности курорта, в зоне открытых на данный день трасс всё должно быть безопасно в плане лавин. Вы можете кататься, НО помните другое: кроме вас на курорте тоже катаются люди, которые не всегда соблюдают правила горнолыжного курорта!
— А межтрассовое пространство входит в ареал ответственности лавинщиков?
— Да, входит. И это самая большая проблема лавинщиков, скажу тебе честно. Именно там больше всего проблем, там мы больше всего попадаем в различные непростые ситуации. Я об этом уже говорил — это те небольшие участки между трассами, которые бывают в определённое время опасными. Лавины с таких участков часто вылетают на нижние участки трасс. Мы, конечно, заботимся о них в первую очередь при подготовке к утреннему открытию курорта.
© Кирилл Умрихин
— Есть ли в России уголовная ответственность для курортников, спустивших лавину на другого человека?
— Есть.
— Чем карается?
— Это непредумышленное убийство, не знаю, какая это статья, не знаю сроки, но ответственность есть.
— Прецеденты были?
— Да.
— Как вычисляют этих людей? Это возможно доказать?
— Да легко. Есть камеры, есть свидетели. Возможно, в России это всё не так просто, но такая тема есть. Например, недавно в Америке какая-то актриса сбила человека и уехала. Её тут же нашли и предъявили иск за то, что она не оказала помощь человеку, которому нанесла травму на трассе. У нас всё потихоньку развивается в стране, но наша страна — это отдельная тема для разговора.
— За спуск лавины без несчастных случаев предусматривается какое-то наказание?
— Думаю, нет, ведь никто об этом может даже не узнать.
— Ты не раз говорил, что очень любишь свою работу. Что в ней самое ценное для тебя? И присутствует ли элемент постоянной потребности адреналина в выборе этой профессии?
— Нет, адреналин тут ни при чём. Самое важное в моей работе — это возможность сделать катание на горнолыжном курорте максимально безопасным в плане лавин.
Макс Панков: профессия лавинщик #своймарафон
— Как обычному туристу узнать, работает ли на курорте лавинная служба?
— Часто работа лавинщиков почти незаметна обычному гостю курорта. Монтгомери Отуотер как-то даже написал, что чиновников надо пугать раз в три года, а то они забывают о нашей работе.
Узнать о наличии лавинной службы можно на сайте курорта или спросить у сотрудников.
— Если на курорте нет лавинной службы, на что обращать внимание отдыхающим курорта, чтобы чувствовать себя безопаснее?
— Просто соблюдать правила лавинной безопасности, типа не кататься одному, иметь лавинное снаряжение и уметь им пользоваться и тому подобное.
— Ну и напоследок. Нужно ли лавинное снаряжение для катающихся по трассам? В частности, речь о бипере или хотя бы о вшитых в одежду маячках Recco.
— Если вы не планируете кататься вне подготовленных трасс, то специально покупать лавинное снаряжение не нужно. Но если оно есть, я рекомендую его брать всегда!
Мне нравится
